Международная озабоченность «российским присутствием» в Африке достигает критических значений
Согласно заключению Нидерландского института международных отношений Clingendael, Россия руководствуется довольно расплывчатой стратегией в отношении Африки, что становится безусловным (и трудно оцениваемым) фактором европейского беспокойства.
Реальное взаимодействие осуществляется не только между государственными субъектами, но и между поддерживаемыми государством корпорациями и частными предприятиями, в том числе преследующими собственные интересы, не связанные с планами Кремля. В то время как государственные деятели часто руководствуются геополитическими соображениями, российские компании больше интересуются экономическими возможностями.
Экономические интересы Москвы в Африке на сегодняшний день ограничены по сравнению с влиянием, которое оказывают другие глобальные игроки.
Фактически уровень европейского участия в финансовой деятельности, включая взаимодействия с госбюджетами условно независимых правительств африканских государств с Францией, Нидерландами и Великобританией, определяет гораздо больший уровень присутствия. Равно как и объём инвестиций крупнейших китайских компаний, значительно превышающий «тревожный уровень российского участия», а также тенденция на открытое военное присутствие армии США, о котором «Октагон» писал ранее.
Главным фактором, определяющим европейское внимание к России в Африке, были и остаются ЧВК – если в Эфиопии участие России происходит на правительственном уровне, то в таких странах, как Судан и Мали, доминирующую роль играют российские ЧВК и частный бизнес.
В случае государственного участия в «разработке» Африки у европейских лидеров уже существуют отработанные (пусть и не самые эффективные) меры сдерживания России, то в случае с ЧВК ситуация остаётся неподконтрольна ни для ЕС, ни для США.