Трёхтомник «Образы Италии» русского писателя, историка и искусствоведа Павла Муратова, впервые опубликованный в 1910–1920-х годах, стал настольной книгой для многих поколений русской интеллигенции. Муратов прожил в Риме несколько лет, участвовал в культурной жизни итальянской столицы и в судьбе русской эмиграции в Италии. Его близкими друзьями были Вячеслав Иванов, Роберто Лонги, Григорий Шилтьян, Джорджо де Кирико и другие. Труд «Образы Италии» считается посвящением в культуру и размышлением о её роли в человеческой жизни. Это один из первых очерковых путеводителей по Италии для тех, кто посещает зарубежные страны не ради шопинга и пляжного отдыха.
В Русском доме в Риме открылась выставка «Итальянская пыль. Путешествие по образам Италии Павла Муратова» художницы и фотографа из Санкт-Петербурга Надежды Кузнецовой. Событие вызвало большой интерес как у российской, так и у итальянской публики.
Весной 2014 года Надежда Кузнецова, вдохновившись образами Италии в описании Павла Муратова, повторила путешествие историка и создала серию работ, посвящённых живописным итальянским городам, о которых повествует книга, – Бергамо, Венеции, Падуе, Ферраре и Мантуе. Работы художницы соединили в себе документальность и субъективность восприятия современного путешественника: реальные воспоминания разбавлены фантазиями и вариациями на тему увиденного.
В открытии выставки по видеосвязи приняли участие дочь Надежды Кузнецовой Варвара Гвоздик, профессор русского языка и литературы Патриция Деотто, ученики и друзья художницы. Сотрудник отдела живописи второй половины XIX – начала XX века Государственной Третьяковской галереи Надежда Мусянкова прочитала увлекательную лекцию о поездке Павла Муратова по Италии и его дружбе с русским художником Николаем Ульяновым, выставка картин которого после более чем 60-летнего перерыва была открыта в Третьяковской галерее.
– Италия как колыбель античной культуры вдохновляла не одно поколение русских писателей и литераторов, поэтов и художников. Среди них были и Александр Пушкин, и Николай Гоголь, а также Батюшков, Баратынский, Вяземский, Буслаев. В эпоху Серебряного века итальянские мотивы звучали в поэзии Александра Блока, Вячеслава Иванова, Константина Бальмонта. Эти поэты были знакомы как с Павлом Муратовым, так и с Николаем Ульяновым, – рассказывает Надежда Мусянкова, подчёркивая особую роль Муратова как проводника итальянской культуры для русской художественной интеллигенции XX века.
Творчество Надежды Кузнецовой неизменно привлекает внимание любителей искусства. Её работы хранятся в фонде Государственного Русского музея, Пушкинского музея, в коллекциях швейцарского банка UBS, Luke&A Gallery of Modern Art и Solana Gallery в Лондоне, парижской L’Humaine Comedie и во многих других музеях и частных собраниях в России, Германии, Нидерландах, Финляндии, США, Швейцарии, Франции, Бельгии и прочих странах.
Творческий союз
Павел Муратов и Николай Ульянов познакомились в Москве на занятиях в литературно-художественном кружке в начале 1900-х годов. Их дружба длилась более двух десятилетий, до тех пор пока в 1922 году Муратов не покинул Россию. Ульянов об их совместной поездке и близких отношениях предпочитал не распространяться. Однако Муратов был с ним тесно связан – в 1906 году он даже женился на ученице художника Евгении Пагануцци.
Сохранились краткие записи Пагануцци об этом периоде: «В 1906 году я пришла к Николаю Ульянову учиться рисунку. Студия была в Крестовоздвиженском переулке. Вместе с Ульяновым в студии преподавала его жена Анна Семёновна Глаголева. И в эту же мастерскую часто приходил друг Ульянова Павел Муратов». В Третьяковской галерее и сейчас можно увидеть портреты Павла Муратова и Евгении Пагануцци, сделанные в начале их знакомства. «Вскоре я вышла замуж, – продолжает Пагануцци. – Мы все подружились и вчетвером уехали в Италию учиться. Ульянов с женой доехал до Флоренции, дальше ехать не хватило денег. Равенна с её пениями, Флоренция с её красотами и зелёными водами Арно – в них он влюбился и целыми днями пропадал в старых церквях Италии. Особенно милы были ему фрески Джотто. А про Венеру Джорджоне Ульянов сказал, что, по его мнению, это самая лучшая картина, когда-либо написанная художником».
Евгения Пагануцци отмечает, что вкусы Павла Муратова и Николая Ульянова во многом совпадали: оба они обожали Венецию и античную культуру. Один из студенческих рисунков Ульянова, на котором была изображена богиня, впоследствии вдохновил его ученика Валентина Серова на написание «Похищения Европы».
Осталось множество портретов Муратова и Ульянова, записок и акварелей, передающих подробности путешествия двух друзей.
На полотнах Ульянова можно увидеть Падую, Равенну, Кьоджу, Венецию. Во время поездки художнику было интересно сопоставлять итальянцев и русских, говорит Надежда Мусянкова, замечая, что такие параллели можно наблюдать в рисунках «Венецианки» и «Фабричные матери». Закутанных в традиционные чёрные шали венецианок он сравнивает с русскими женщинами, которые тоже любили носить шали и платки. «Эта статуарность напоминала Ульянову античных героинь», – полагает Мусянкова.
Московские страсти по Древнему Риму
В 1912 году друзья встретились снова. В то время Муратов, поселившись в Риме, работал над вторым томом книги «Образы Италии», а Ульянов приехал его навестить, попутно посетив Неаполь, чьи узкие улочки можно увидеть на его картинах того периода. Вместе они осмотрели окрестности Рима, включая Олевано-Романо (Ульянов отразил этот момент в своей работе, изображающей сабинских крестьянок, напоминавших ему древнегреческие статуи), побывали в Помпеях и многих других колоритных уголках Италии. После путешествия Ульянов написал картину-воспоминание «Русская компания», изобразив на ней дорогу, которая напоминала ему Аппиеву дорогу в Риме. Похожая на неё картина 1845 года кисти Александра Иванова находилась в Румянцевском музее в Москве, хранителем которого на тот момент был именно Павел Муратов.
Площадь Святого Петра. 1910-е годы.Фото: Общественное достояние
В то же время древнеримская культура повлияла на русского художника Николая Андреева, создавшего маску в духе античной театральной традиции, а также на поэта и философа Вячеслава Иванова, читавшего цикл лекций об античности и культе Диониса. По возвращении из поездки Ульянов познакомился с Ивановым и стал страстным поклонником его лекций, вдохновивших художника на серию рисунков по мотивам «Метаморфоз» Овидия. Ульянов и Иванов стали дружить семьями.
Путешествие Муратова через художественные образы Ульянова нашло своё отражение и в театральном искусстве тех лет. Режиссёр Владимир Немирович-Данченко пригласил Ульянова оформить постановку оперетты Жака Оффенбаха «Орфей в аду», эскизы к которой были сделаны под впечатлением от поездки Муратова и Ульянова в Помпеи.
Улица Болоньи. 1910-е годы.Фото: Общественное достояние
Воспоминания об Италии, её образы, превосходно переданные Павлом Муратовым, послужили источником вдохновения для многих русских художников, писателей и учёных, тогда как личная дружба и совместные путешествия позволили обогатить руками Ульянова не только русскую живопись того периода, но и весь круг творческой интеллигенции XIX века. В живописи, литературе и научных изысканиях неоценимый художественный и исследовательский опыт и работы тех, кто лично или опосредованно занимался изучением итальянской культуры и античности, тесно переплетались и дополняли друг друга, оставляя неизгладимые впечатления, до сих пор поражающие современников своей живостью, красочностью и точностью.
Рим
10 мая 2024