Недавний обмен ракетными ударами между Ираном и Пакистаном добавил напряжённости в регионе, и без того страдающем от войны Израиля в Газе, и бомбёжкам англо-американскими силами центров хуситов в ответ на обстрелы кораблей в Красном море. Однако конфликт довольно быстро сошёл на нет, в том числе благодаря участию в его разрешении Китая. Эксперты заговорили о растущем присутствии Пекина в регионе в качестве посредника.
Поздно вечером 16 января иранские силы нанесли удары по юго-западной провинции Пакистана Белуджистан, утверждая, что проводят контртеррористическую операцию. Иранская пресса сообщила, что ракеты и боевые беспилотники Ирана уничтожили два основных опорных пункта группировки «Джаиш аль-Адль» («Армия справедливости») в районе провинции Кох-э-Сабз. Атака стала возмездием за убийство 11 полицейских в декабре во время нападения на штаб-квартиру полиции в иранской провинции Систан и Белуджистан, ответственность за которое взяла на себя «Джаиш аль-Адль». Министр иностранных дел Ирана Хосейн Амир Абдоллахиян в телефонном разговоре со своим пакистанским коллегой Джалилом Аббасом Джилани подчеркнул, что операция направлена не против пакистанских граждан, а против иранских террористов.
Однако официальные лица Пакистана осудили нападение, заявив, что в результате него погибли «двое невинных детей и были ранены три девочки». Они назвали трансграничный удар Ирана вопиющим нарушением международного права, отозвали своего посла из Ирана и попросили иранского посла, находившегося во время атаки в Тегеране, не возвращаться в Пакистан.
В течение 12 часов после телефонных переговоров глав МИД Пакистан нанёс ответные удары по террористам пакистанского происхождения в иранской провинции Систан и Белуджистан. Представитель иранской службы безопасности в провинции сообщил, что в результате атаки Пакистана с использованием трёх дронов погибли 10 пакистанских женщин и детей. Акцент, сделанный иранским чиновником на национальности жертв, предполагает, что Иран может считать вопрос решённым, учитывая заявление страны о том, что в своей собственной операции она нацелилась на непакистанцев.
Пакистанские сотрудники службы безопасности осматривают место взрыва в Кветте, столице провинции Белуджистан.Фото: FAYYAZ AHMED/EPA/TASS
Ещё один телефонный разговор между министрами иностранных дел, на этот раз договорившимися о деэскалации ситуации, похоже, подтвердил, что на данный момент вопрос более или менее закрыт. Хотя неизвестно, не усилится ли их риторика в ближайшие дни. В обоих государствах скоро пройдут выборы: в Пакистане – в начале февраля, а в Иране – в марте этого года.
На этом фоне невозможно не заметить дипломатических усилий Китая по урегулированию ставших особенно напряжёнными отношений между двумя странами. Пекин публично выразил обеспокоенность по поводу контртеррористической операции Ирана в пакистанском Белуджистане, отметив, что «суверенитет, независимость и территориальная целостность всех государств должны искренне уважаться и защищаться». Тот же представитель МИД призвал как «ближайших соседей, так и крупные исламские страны» проявить сдержанность. После контрудара Пакистана по иранскому региону Систан и Белуджистан КНР вновь призвала к спокойствию. Более того, Пекин выразил желание выступить в качестве посредника, возможно, посредством трёхсторонних консультаций Пакистан – Китай – Иран по вопросам борьбы с терроризмом и безопасности, как в июне 2023 года.
Активное вмешательство КНР объясняется в первую очередь озабоченностью Пекина безопасностью китайских госкомпаний в пакистанской провинции Белуджистан, по которой были нанесены иранские удары.
Китайские компании работают по всей провинции в рамках реализации проектов Китайско-пакистанского экономического коридора. В северо-западной части Белуджистана расположен проект медно-золотого рудника Саиндак, принадлежащий China Metallurgical Group. На юго-западе Белуджистана Китайская холдинговая компания зарубежных портов (COPHC) обеспечивает деятельность порта Гвадар и зоны свободной торговли. Также к китайским проектам в Белуджистане относятся международный аэропорт Новый Гвадар (NGIA), угольная электростанция и другие. Безопасность предприятий и их работников имеет первостепенное значение для китайского правительства.
Дальнейшее ухудшение отношений между Ираном и Пакистаном может поставить под угрозу будущее Китайско-пакистанского экономического коридора, который считается важнейшим флагманским проектом китайской инициативы «Один пояс – один путь». Любой конфликт между Ираном и Пакистаном, особенно в провинции Белуджистан, где безопасность уже является проблемой для Китая, будет вызывать у Пекина беспокойство.
Другим моментом, объясняющим активность КНР, эксперты называют общую направленность китайской внешней политики, серьёзно изменившейся при Си Цзиньпине.
Теперь она основана на «вкладе Китая в глобальные усилия по защите нашего общего дома и созданию лучшего будущего, процветания для всех» – китайской версии нового глобального порядка. Это было подчёркнуто на состоявшейся в декабре Центральной конференции по работе в области иностранных дел. На ней Си Цзиньпин указал на необходимость открытия новых путей в дипломатии, призывая китайских специалистов «создать дипломатическую железную армию». После этого новый посол Китая в Пакистане Цзян Цзайдун выступил с рядом заявлений в газетных публикациях и дал интервью телевизионному новостному каналу. Другие работающие в Пакистане китайские дипломаты последовали его примеру, опубликовав аналогичные статьи, чтобы донести до общественности важные выводы, сделанные на декабрьской конференции.
Не последнюю роль в стремлении Пекина к посредничеству сыграл и политический вакуум в регионе. Влияние Соединённых Штатов в Афганистане резко снизилось после вывода оттуда американских войск и последующего захвата власти талибами* (запрещённая в РФ террористическая организация). На присутствие США на Ближнем Востоке в более широком смысле повлияло стратегическое решение Вашингтона вместо этого сосредоточиться на конкуренции с Китаем. Такой шаг не только отразился на намерении Пекина возглавить дипломатические усилия в регионе, но и сделал это необходимым для него.
Растущее влияние КНР в Афганистане стало очевидным, когда член Госсовета Китая и министр иностранных дел Ван И встретился в Тяньцзине с муллой Абдулом Гани Барадаром, тогдашним главой политической комиссии «Талибана»*, перед выводом американских войск. Позже китайский лидер Си Цзиньпин участвовал в региональных форумах, где обсуждалось будущее Афганистана, таких как встреча глав государств – членов Шанхайской организации сотрудничества и Организации Договора о коллективной безопасности.
Министр иностранных дел Ван И встретился с представителями движения «Талибан»* в Тяньцзине.Фото: министерство иностранных дел Китая
Помимо прочего, Китай организовал региональный форум – встречу министров иностранных дел соседних с Афганистаном стран для обсуждения будущего этого государства. Результатом таких встреч стала возглавляемая Поднебесной «Туньсийская инициатива», подразумевающая поддержку экономического восстановления Афганистана. Однако, как отметили китайские дипломаты, помощь КНР сопровождается требованием о том, что «Талибан»* не должен позволять кому-либо участвовать в антикитайской деятельности в Афганистане, в частности такой группировке, как Исламское движение Восточного Туркестана.
Поскольку Соединённые Штаты и другие западные державы озабочены конфликтом на Украине, а в последнее время и событиями в секторе Газа, предложение Китая выступить в качестве посредника между Ираном и Пакистаном было воспринято как долгожданный жест. В конце концов Иран и Пакистан решили урегулировать отношения в двустороннем порядке. До 26 января отозванные во время конфликта послы обоих государств планируют вернуться к своим обязанностям. Приняли бы эти страны предложение Китая в случае ухудшения ситуации, сказать с уверенностью невозможно. Тем не менее, учитывая тёплые взаимоотношения КНР с обеими сторонами, Пекин имел хорошие возможности стать нейтральным посредником. И свою репутацию на Ближнем и Среднем Востоке он точно улучшил.
* Запрещённая в РФ террористическая организация.
20 декабря 2023