Как провести капитализацию российского проекта?

• Эпоха нефтедоллара: ужасный конец или бесконечный ужас
• Большая транзитная игра
• Рентная природа глобального кризиса
• Клиповый мир рухнул, будущее не придумано

«Если богатство – это власть, всякая власть так или иначе непременно приберёт богатство к рукам».

Эдмунд Бёрк

Во время дискуссии на Московском академическом экономическом форуме мне был задан вопрос о неэкономических факторах роста российской экономики в условиях внешнеполитических вызовов. Устный формат диалога ограничен, регламент суров, а тема важная. Поэтому пришлось сесть за стол и изложить мысли на бумаге. Фокус тут в том, что других факторов роста экономики у нас нет. Экономические, коими являются природные и трудовые ресурсы, у России есть изначально. С первыми (30 процентов мировых запасов полезных ископаемых) порядок, со вторыми сложнее. После распада СССР и демографической деградации России внутренний рынок страны больше не может служить драйвером роста.

В этом смысле Россия обречена на политическую интеграцию. Будет это в виде возрождения нью-СССР на базе ЕАЭС, чем пугала мир Хиллари Клинтон, или в виде блокового строительства в рамках ШОС и БРИКС, неважно. Альтернативой политической интеграции экономическая деградация страны...

Важно не умение считать, а право

Экономический рост создают не природные и трудовые ресурсы, а социальные конструкты и их исторические перспективы. В метрике бизнеса это звучит как долгосрочный проект и право на его капитализацию (оценку). Проще говоря, кредит и институты, гарантирующие обязательства по кредиту. Институты порядка.

Примером служит тот факт, что за 2000 лет, предшествующие созданию кредитной модели роста, мировая экономика не смогла даже удвоиться. После того как в 1751 году банк Англии получил право управлять госдолгом, менее чем за 300 лет она выросла на 30 тыс. процентов. В последнем случае речь о росте мирового ВВП, который не совсем адекватен (точнее, совсем неадекватен) росту экономики, тем не менее цифры впечатляют.

Или другой пример, более современный. В 1998 году капитализация «Газпрома» составляла 3,5 млрд долларов. В 2008-м она выросла в 100 раз – до 365 млрд (Миллер тогда говорил об отметке в 1 трлн долларов на горизонте в семь-восемь лет). Сегодня будущее «Газпрома» оценивается в 56,5 млрд долларов.

Рост и обвал капитализации «Газпрома» определяют политические (они же страновые) риски. Если, к примеру, штаб-квартиру концерна перенести в Хьюстон, то его капитализация по отношению к запасам по аналогии с пропорцией ExxonMobil должна составлять 1 трлн 805 млрд долларов. Для сравнения: капитализация Amazon составляет 1 трлн 620 млрд долларов.

Что это означает? Это означает, что в той модели глобального рынка, частью которого мы долгое время стремились стать, будущего у России нет.

Капитализация – это не объём запасов или добычи. Или размер выплачиваемых дивидендов, как считают наши гуру от бизнеса. Капитализация – это оценка перспектив долгосрочного развития. Где-то встречал цифру, что российские активы оценены в 30 раз ниже, чем среднемировые. Среднемировые – это значит, что в данную оценку входят не только активы Европы и США, а также Африки, Латинской Америки и Азии.

Кто выносит оценку перспективам бизнеса России? Глобальный фондовый рынок. Мировая кредитно-денежная система. Связаны ли эти оценки с режимом национального регулирования экономики, то есть с политическим режимом России? Безусловно.

Отсюда главный вопрос: как, с помощью каких институтов капитализировать Россию, если глобальная финансовая система ей в этом отказывает? Капитализация на текущих доходах от экспорта энергоресурсов принципиально невозможна. В успехе данной стратегии нас вот уже 30 лет как убеждают либеральные экономисты: дескать, вслед за junk bond (мусорные, фондовые деньги) придут длинные прямые инвестиции.

Разобранный выше пример с «Газпромом» чётко показывает, что капитализация – это вовсе не объём запасов или добычи, а оценка перспектив долгосрочного развития.Фото: Дмитрий Верхоробин/ТАСС

Это игра даже не с нулевой, а с отрицательной (постоянно убывающей) суммой. Керри-трейд работает не как механизм роста, а как система вывода выручки из страны (аннигиляция экономики). В 2013 году, когда цены на нефть были запредельными, ЮНКТАД (Конференция ООН по торговле и развитию) поставила Россию на пятое место после США, Китая, Японии и Гонконга среди мировых инвесторов. Основание – годовой отток капитала из страны в 95 млрд долларов.

Чтобы ответить на сутевой вопрос о способе капитализации стратегии роста России, надо понять, что представляет собой актуальная экономическая модель мира. (Вопрос отсутствия проектного мышления в нашем Правительстве и, как следствие, пережигания национальных сбережений в «чужой» копилке оставим в стороне, тем более что он напрямую связан с сутевым вопросом.)

В основе современной модели глобального рынка лежит право пользоваться американскими институтами порядка в обмен на долю от общего дохода. После кризиса 2008 года, программ количественного смягчения и включения прямого санкционного давления на «непослушные» страны стало очевидно, что актуальный проект глобализации в межгосударственном формате не работает, несовместим с ним.

Система сбережений как отправная точка органической модели роста экономики была дезавуирована после 2008 года (то, что Яков Ротшильд назвал бунтом центробанков). Финансовые активы мировой экономики аккумулированы в неподконтрольной международному сообществу (ООН, ВТО, МВФ и так далее) юрисдикции, которая к тому же охвачена идеей глобального мессианства. Индустриальные площадки инвестиционно заблокированы по соображениям национальной безопасности.

Сегодня пространство для создания глобального промышленного проекта (основа экономического роста) предельно сужено. Правовое поле фрагментировано. Малый масштаб промплощадки, а главное, невозможность её расширить даже с помощью «Томагавков» ставят под вопрос сам смысл глобального проекта в его нынешнем виде. Это системный риск глобализации (причина кризиса и стагнации).

Капитальные активы по всему миру на волне приватизации удалось скупить по бросовым ценам, а создать систему управления этими активами в общей правовой рамке не получилось.

Здесь вывод для нас: капитализация на бешеных (в плане их происхождения) деньгах закончилась. Мечта о встраивании российских ТНК в общий рынок похоронена. Надо заниматься региональной повесткой и держаться государства (урок «Русала» и Дерипаски другим наука).

Возвращение государства

После Сирии и Украины стало понятно, что сломать Россию, поднявшую бунт против общего порядка, не удалось. А большая война невозможна, она обесценит и без того девальвированный долларовый проект мировой экономики. Победа Трампа породила иллюзию, что стратегический конфликт отложен, мир ждёт новый период сосуществования (скрытая гибридная война). Победа Байдена вернула в повестку экспансионистский формат.

Урок на будущее: управление глобальной кредитной пирамидой возможно только в пределах единого правового поля (законы, нормы морали, общие цели). Попытка через финансы и силовой ресурс выправить национальные метрики под интернациональную (унификация) привела к пороговым напряжениям системы и разрыву политической ткани.

Кто удерживает национальные метрики? Национальные государства, управляющие очень сложной цепочкой рисков всей системы общественных отношений. Последние 20 лет национальное государство подвергалось разрушительному воздействию, поэтому нас ждёт период восстановлений его функций в мировой экономике с неизбежной ажитацией. Следствием легко объяснимое (большие задачи решаем!) злоупотребление чиновниками своим положением на местах (социальные диспропорции, борьба за власть).

Под удар попадают те, кто максимально (деньгами, ресурсами, идеями) вложился в умирающий глобальный проект. Они теряют всё. Это самая маргинальная (независимо от места в мировой иерархии) часть сегодняшнего социума. Это база и источник терроризма (BLM, социальный и гендерный фашизм).

Победа Байдена означает, что эти люди не сдались. Возможно, этот президентский срок в США – последняя попытка решить вопрос в мирном формате (договориться, продавить новый глобальный проект, способный поглотить раздутую финансовую массу).

Новые интеграционные форматы – Трансатлантическое торгово-инвестиционное и Транстихоокеанское торговое партнёрства («экономическое НАТО») – лопнули. Проект Индустрии 4.0 в виде переноса практик виртуальной (фондовой) экономики в реальный сектор провалился.

Дело тут в том, что виртуальный актив не создаёт реальный, как знак не создаёт предмет, им обозначаемый. Всё ровно наоборот. Чтобы перелететь из Москвы во Владивосток, нужен лайнер, а не его цифровой слепок. Неслучайно на заре разгона фондовой модели финансовый инжиниринг как метод роста получил название «вуду-экономика».

В 2008 году долги виртуальной экономики закрыли масштабной эмиссией (16 трлн долларов только в первые два года), но бизнеса, который способен абсорбировать этот объём наличности, так и не появилось. Возникает вопрос: зачем ФРС США продолжает печатать «вертолётные деньги»? Какова цель действий, дестабилизирующих производящий контур?

Протест против торговых соглашений СЕТА и TTIP.Фото: Marcos Del Mazo/Zuma/TASS

Первый (и самый очевидный) ответ: чтобы ещё глубже обвалить традиционные рынки и экономики. Обрушить капитализацию стран, которые пытаются заявить о создании альтернативных институтов порядка (см. создание в рамках БРИКС институтов Бреттон-Вудской системы). Смысл разогрева виртуальных рынков исчезнет, когда финансовый центр сможет взять под контроль реальные активы.

Как и можно ли противостоять глобальной манипуляции с виртуальными активами? Способ только один – разделить кредитно-денежные системы и ограничить движение капитала. Создать альтернативный механизм сбережений (накопление инвестиционного потенциала) и альтернативный механизм страхования долгосрочных рисков (капитализация). Возможно, по примеру Китая и опыту собственного дефолта ввести ограниченную конвертацию рубля.

Это жизнеопределяющий вызов для… ещё недавно сказал бы «для России», сегодня скажу – для всех стран, выразивших своё несогласие с существующим порядком. Способна Россия справиться с этим вызовом?

Для начала вызов надо осознать. Наша бизнес-элита, наши чиновники высшего порядка выросли и сформировались в рамках другого вызова и для решения другой задачи. Задачи прямо противоположной – по встраиванию в общий порядок. Отсюда – призывы к снижению геополитической напряжённости в обмен на рост экономики.

Американский глобальный проект – это проект создания единого стандарта при едином гаранте (глобальный полицейский) в лице США. Условием присоединения к этому проекту является демонтаж национального государства (Nation State). Ни о каком росте России (перспективы) внутри этого проекта речи нет. К сожалению, понимание этого простого факта у нас отсутствует.

Эрзац-меры, направленные на поддержание сложившейся структуры в надежде капитализировать свой (назвать его национальным язык не поворачивается) проект в чужой институциональной среде на чужой финансовой площадке.

Это в лучшем случае. В худшем нам предлагают ничего не делать. Переждать, когда элита США перебесится и всё вернётся на круги своя, как в тучные нулевые годы. Не перебесится и не вернётся. Это надо осознать и отказаться от иллюзии, что можно прокатиться в рай за чужой счёт. Необходимо, как я говорил, создавать новую кооперацию на новых началах, с новой системой расчётов международных торговых операций.

Понятно, что сделать это в одиночку России не под силу. Поэтому принципиально важными являются наши усилия в рамках БРИКС и ШОС. Открытость и всеобщность в формате ООН и ВТО, на которые уповает Китай (да и мы тоже), к миру без санкций и торговых войн уже не приведут. Лоббисты «Газпрома» могут сколько угодно устраивать медийные пляски святого Вита вокруг «Северного потока – 2», но ситуацию им не изменить.

Чтобы править человечеством, надо погрузить его в сон

2008 год и количественное смягчение окончательно разделили финансовый и производящий сектор мировой экономики. Что это означает для стран, оказавшихся по другую сторону финансовой границы? Это означает обнуление сбережений, невозможность оплатить и импортировать технологии, утечку мозгов и отключение от финансовой инфраструктуры как последний аргумент в споре.

Согласие же с новыми правилами (количественное смягчение или «бунт центробанков») и пересборка по этим правилам промышленных цепочек автоматически втянут в себя колоссальный долг, номинированный в долларах. Платить по этим долгам придётся всем.

Заставить вышедшие из подчинения страны учитывать в своей стратегии развития последствия взрыва финансового пузыря. Почему так? В чём тут подвох?

Дело в том, что долговая модель США базируется на постоянном росте займа под новые активы. Мы привыкли трактовать это как обязательную географическую экспансию (расширение традиционных рынков). Но расти долговая модель может как вширь, так и вглубь.

Попыткой рывка вглубь был проект Индустрии 4.0 – капитализация ранее не капитализируемых активов: время и скорость принятия решений. Этой задаче отвечали соглашения TTP, TTIP, TICA и CETA – капитализация социальных механизмов, с помощью которых общество себя воспроизводит (оборона, образование, медицина и так далее). Иными словами, замена государственных обязательств на коммерческие услуги. Эту же цель преследует сегодня проект зелёной энергетики.

Ветер не везде дует круглый год, солнце не везде круглый год светит, а мировое производство расположено не на экваторе и не в Долине гейзеров. Даже если (допустим этот фантастический вариант) удастся создать систему сбора ветровой и солнечной энергии в объёме, необходимом для функционирования мировой экономики, то нужны будут ещё системы аккумуляции этой энергии и способы её передачи на огромные расстояния.

Проект «Зелёная энергетика» – очередная попытка Запада восстановить конкурентоспособность.Фото: Steve Parsons/PA/TASS

Человечество не обладает такими технологиями. Речь идёт не о замене углеводородов, а о повышении КПД их использования. Об изменении структуры потребления, географии поставок и новых принципах капитализации мировой энергетики. Если создание новой энергетической обвязки мира будет закредитовано в долларовой зоне (по разным оценкам, от 100 до 150 трлн), то США пролонгируют свой мандат гаранта мирового порядка минимум лет на 100 (навсегда). Мы этот мандат подпишем и поставим штамп «одобрено».

Проект «Зелёная энергетика» – это новая (очередная) попытка восстановить конкурентоспособность Большого Запада. Вернуть ему право распоряжаться сбережениями всего мира, определять характер, направление и объёмы мировых инвестиций, проектировать общее будущее.

Это китайский (по большому счёту) проект восстановления единого экономического пространства Евразии с включением в него Африки – «Один пояс – один путь».

Есть ли в этой конструкции у России шанс на сохранение национальной проектности (суверенитета)? Страна с маленьким внутренним рынком и скромным информационным ресурсом шансы на лидерство имеет только в кооперации. Значит ли это, что всем нам срочно надо учить китайский, как ещё недавно мы учили английский? Не факт.

Во-первых, шансы на поглощение России англосаксонским миром всё ещё велики. Значительная часть элиты страны ментально по-прежнему живёт в пространстве Большого Запада. Фантом постиндустриальной, она же цифровая, экономики всё ещё владеет умами российских политиков и статусных экономистов (про сервильную часть общества молчу, потерянное поколение).

Первые лица государства находятся под влиянием жрецов вуду-экономики. Их держит идея, что источником долгосрочного роста служат технологии, а не природная рента. Не институты, а сети. Не социум, а индивидуум.

С этой концепцией можно спорить, а можно принимать на веру, можно соглашаться, а можно опровергать. Не собираюсь здесь этим заниматься. Хочу сказать одно, на мой взгляд, самое важное: собственного промышленного проекта (а это и есть цель, если мы говорим о сохранении эффективного суверенитета России) эта идеология не создаёт. Она не про производство, а про расширение системы счетов и кратный рост активности на фондовом рынке.

Китайский проект «Один пояс – один путь» может стать реальной альтернативой попытке США вернуть себе статус властелина мира.Фото: Ng Han Guan/AP/TASS

Понятно, что значительная часть представителей экономического блока Правительства страны выросла на большой приватизации. Им хорошо знаком и понятен этот формат. Проблема здесь в том, что формат этот требует присутствия России внутри американского проекта. Цена присутствия – отказ от активной политической позиции и согласие с правилами, гарантируемыми американскими институтами порядка. Цена – национальное самоубийство.

Возвращаясь к вопросу об изучении китайского, следует сказать, что Китай по отношению к американскому проекту занимает такое же положение, как Россия. Здесь очень широкая и благоприятная площадка для договорённостей по новой кооперации. Нельзя только повторить ошибку 90-х годов – вписаться на птичьих правах в чужой (на этот раз Шанхайский) консенсус.

Насколько реализуема перспектива сохранения суверенитета России в новой кооперации, которая так или иначе неизбежна?

Тут очень многое (если не всё) зависит от сбалансированности и устойчивости внутриполитической конструкции России. Её государственного устройства. Создание новой международной кооперации потребует максимально широкой социальной базы внутри страны. Создание такой базы потребует пересмотра принципов раздела совокупного национального продукта.

Под нож могут попасть очень влиятельные и близкие к первым лицам люди. Они будут делать всё, чтобы пересмотра не было. Автоматически они будут выбивать социальную почву из-под власти и лишать Россию исторического шанса на сохранение национальной идентичности. Здесь, на мой взгляд, находится основной риск для страны.

Автор – доцент Финансового университета при Правительстве России.