Школа выживания: буллинг среди подростков набирает обороты

Согласно методической экспертизе, проведённой уполномоченным при президенте России по правам ребёнка, число эпизодов травли несовершеннолетних с мая по ноябрь прошлого года выросло на 19,5 процента по сравнению с аналогичным периодом 2022 года. Данные приводятся в обращении Яны Лантратовой на имя премьер-министра России Михаила Мишустина. Отмечается также, что в 2021 году более 55 процентов учащихся общеобразовательных учреждений страны становились жертвами либо вовлечёнными в травлю. Лантратова со ссылкой на сведения детского омбудсмена указывает: за последние три года количество попыток самоубийства среди несовершеннолетних повысилось почти на 13 процентов.

Зампред комитета Госдумы по просвещению полагает, что решением проблемы может стать увеличение числа педагогов-психологов. Однако, судя по информации Министерства экономического развития России, в прошлом году дефицит таких специалистов в школах составил 55 тысяч человек. По этой причине Лантратова предлагает расширить штат школьных педагогов-психологов за счёт внутренних ресурсов образовательных учреждений – повысить квалификацию классных руководителей до уровня педагога-психолога и ежемесячно доплачивать им 5 тыс. рублей.

Каждый второй – жертва

По результатам исследования образовательной компании MAXIMUM Education, каждый второй российский школьник сталкивается с травлей. По мнению самих подростков, чаще всего с агрессией относятся к тем, кто отличается от других внешне или физически. По словам каждого третьего учащегося, травле подвергают тех, кто слабее и не может дать сдачи. 24 процента признались, что травят за мнение, отличное от позиции других. В 92 процентах случаев школьники подвергаются моральным унижениям, в 8 процентах – физическим издевательствам. При этом каждый второй опрошенный сообщил, что сам находился в роли жертвы в ситуации травли. 37 процентов были свидетелями таких случаев.

О том, что каждый третий ребёнок в России сталкивался с буллингом, ранее публично заявляла и детский омбудсмен Анна Кузнецова. При этом она отмечала, что о проблеме знает только десятая часть родителей.

Жительница Ульяновской области Наталья рассказывает, что её сын-семиклассник подвергался травле в школе.

– Он достаточно застенчивый парнишка, вероятно, именно поэтому против него развернулась самая настоящая травля, – делится она с «Октагоном». – Его оскорбляли, обзывали, толкали. В итоге сын просто отказался ходить на уроки, ушёл в себя, совсем закрылся. Пришлось перевести ребёнка в другую школу.

Каждый второй российский школьник сталкивается с травлей.Фото: Александр Рюмин/ТАСС

Таких историй немало, достаточно полистать социальные сети или открыть новости. Наиболее резонансные случаи становятся поводами для возбуждения уголовных дел.

Некоторые жертвы школьной травли вынуждены обращаться за психологической помощью, уже будучи взрослыми.

Буллинг в образовательной среде обусловлен социальной адаптацией учеников в группе, объясняет преподаватель кафедры психологии университета «Синергия» Полина Зеленчук.

– Если брать за основу аспект «выживания», то именно это и происходит в пубертатном периоде, когда сильные травят слабых. Как бы тривиально это ни звучало, но здесь важным направлением встаёт изучение воспитания всех учеников и отношение школы. Главным образом буллинг можно счесть результатом действий всех участников образовательной среды, где отношение родителей к ситуации, участие или неучастие классного руководителя и руководства школы в процессе предотвращения травли играют важную роль, – говорит специалист.

Однако школа не хочет вникать в проблему буллинга, фактически отворачиваясь от неё, замечает в разговоре с изданием глава общественной организации «Родительское собрание» Константин Долинин.

– Руководство учебных заведений не заинтересовано в том, чтобы выносить сор из избы. Зачем им это надо? Это чревато лишь разборками, которых никто не хочет. Что касается рядовых педагогов, то они и без того максимально загружены, им просто физически некогда этим заниматься, да и реальных инструментов воздействия у них нет, – комментирует Долинин.

По его оценкам, школьный буллинг действительно становится повсеместным явлением, с ним сталкивается большинство учащихся. Эксперт связывает это с возрастающим уровнем ненависти и агрессии в обществе.

Слишком лёгкое решение?

Предложение Яны Лантратовой расширить штат школьных педагогов-психологов вызвало неоднозначную реакцию в экспертном сообществе. По мнению Полины Зеленчук, школьные психологи играют важную роль в борьбе с буллингом – специализированная работа с детьми помогает отслеживать латентные причины развития травли:

– Школьные психологи понимают динамику возникших конфликтов, они могут отследить потенциальных агрессоров, провести консультации как для всего класса, так и для родителей учеников.

Знания и навыки психологов помогут учителям как взрослым, постоянно контактирующим с детьми и первыми наблюдающим случаи буллинга, грамотно и своевременно реагировать и разрешать конфликты, поясняет «Октагону» общественный уполномоченный по вопросам детского национального контента Наталья Локтева. По её убеждению, такие знания будут полезны и лично учителям – позволят принимать правильные решения и при этом эмоционально не выгорать.

Расширить штат педагогов-психологов предлагают за счёт повышения квалификации классных руководителей и надбавки в 5 тыс. рублей.Фото: Виталий Невар/ТАСС

С точки зрения Константина Долинина, пятитысячная прибавка не поможет справиться с буллингом – это очередная попытка найти лёгкое решение очень сложных вопросов.

– Однако надо понимать, что ни одна школа не может позволить себе иметь множество квалифицированных психологов. Куда более важно другое: следует добиваться на законодательном уровне ограничения, чтобы в одном классе могло учиться, например, не более 15 человек. Это главная защита от травли, – уверен собеседник «Октагона». В таком случае педагоги могут уделять гораздо больше внимания каждому ребёнку, считает он.

Работающие в школах психологи демонстрируют низкую эффективность, продолжает Долинин. Причину он видит в том, что даже хороший специалист не в состоянии работать с тысячами детей, а также заниматься их динамическим наблюдением.

Кризисный психолог Павел Пономарёв тоже скептически относится к инициативе. Школьные психологи чаще всего работают «по факту» – после того, как какое-то ЧП уже случилось, говорит он.

– Кроме того, инициатор буллинга может оказаться психопатом – с ним должен работать психиатр. Такой подросток вполне может отказаться от помощи, и ничего тут не сделаешь, – заключает специалист.