Новая болезнь вскрыла проблемы в сфере ритуальных услуг, которые накапливались в стране на протяжении десятков лет. Выяснилось, что российские крематории, которые оказались так нужны в тяжёлый период, стали заложниками ситуации. «Октагон» пообщался с представителями отрасли и специалистами, чтобы узнать, как и что нужно менять в этой области.
Резкий рост
В России от коронавируса умерли больше 24 тысяч человек. Вместе с тем регионы отмечают рост числа кремаций и погребений на протяжении последних месяцев: глава оператора столичных кладбищ ГБУ «Ритуал» Артём Екимов в начале октября сообщил, что количество кремаций в Москве с введением ограничительных мер из-за коронавируса повысилось на 38 процентов. В крематориях ощутили увеличение нагрузки, в том числе потому, что в отдельных регионах настоятельно рекомендовали проводить кремацию, а не захоронение умерших с диагнозом «COVID-19». Одна из возможных причин такого положения может быть связана с тем, что процесс кремации менее опасен во время эпидемии, считает директор Новосибирского крематория Борис Якушин.
«Кремация инфицированного тела безопаснее, чем погребение. Но это верно, если речь идёт об опасных инфекциях. COVID-19, по данным учёных, не живёт долгое время, как, например, чума или сибирская язва, которые обнаруживаются в захоронениях спустя сотни лет».
Борис Якушин
директор Новосибирского крематория
– Однако не факт, что мы знаем всё о новом вирусе. Где гарантия, что через время не обнаружатся способности выживать и у коронавируса? Поэтому предпочтительнее кремировать инфицированное тело, чтобы полностью уничтожить инфекцию, – комментирует Якушин. – Урна с прахом остаётся уже без элементов какого-то вируса, там нет ничего. Она опасности для людей не представляет ровным счётом никакой. Её можно транспортировать, похоронить в могиле, подождать, пока закончатся ограничения. Безусловно, это намного удобнее для многих людей.
Однако ситуация изменилась не во всех регионах. Как рассказал директор открывшегося три года назад крематория Нижнего Новгорода Владимир Ворошуха, если нагрузка и выросла, то незначительно. Изначально при открытии крематорий рассчитывал на 5 процентов кремаций от общего числа смертей в регионе – этот показатель сохранился и с наступлением эпидемии.
Роспотребнадзор запретил проводить церемонии прощания с усопшими большими группами. Кроме того, умерших от коронавируса разрешали хоронить только в закрытом гробу.Фото: Александр Демьянчук/ТАСС
По словам Якушина, кремация решает ещё одну проблему, которая вскрылась только с наступлением пандемии: родственники умерших не хотят, чтобы их близкие находились рядом с погибшими от COVID-19.
Что изменилось
В работе крематориев с начала пандемии произошли заметные изменения, которые касались санитарной защиты. Требования Роспотребнадзора к работе крематориев были направлены в первую очередь на безопасность родственников умерших. Санитарное ведомство запретило проводить торжественные церемонии прощания с усопшими, собираться большими группами. Более того, последний раз родственники видели близкого человека только на фотографии, которую ставили на закрытый гроб.
С одной стороны, решение о том, что во время прощания умерший от коронавируса должен находиться в закрытом гробу, делает процесс более безопасным, так как количество людей, контактировавших с усопшим, сведено до минимума: патологоанатом, санитар морга и похоронная бригада, которая транспортирует тело к месту похорон. С другой – родственники не видят, кто или что находится под закрытой крышкой гроба. В связи с этим не исключены ошибки санитаров морга или похоронных служб, которые могут перепутать тела умерших, и близкие никак не смогут убедиться в том, что в гробу находится их родственник.
И такие скандалы были. Один из последних случаев вскрылся в Кемеровской области, где в закрытом гробу, как «ковидник», по документам оказался похоронен живой человек.
Однако случай этот – скорее исключение. Если перепутаны тела умерших людей, истина будет погребена вместе с покойником.
Рекомендации Роспотребнадзора и местных администраций во многом осложнили работу крематориев. Возникла необходимость в дополнительной дезинфекции, применении средств индивидуальной защиты, специальной одежды и приспособлений – всё это привело к новым расходам. Однако в отрасли на это не жалуются – в крематориях и похоронных домах меры инфекционной безопасности лишними не бывают.
– COVID-19 не самая опасная инфекция на Земле. Например, туберкулёз – более контагиозное заболевание и не менее распространённое. От мёртвого тела живому человеку могут передаваться ещё несколько десятков заболеваний. И меры защиты должны быть максимальными в любое время в любом месте, где есть контакт с мёртвым телом, – объясняет Якушин.
Предписания Роспотребнадзора коснулись и работников крематориев, и без того всегда соблюдающих меры инфекционной безопасности: дополнительная дезинфекция, средства индивидуальной защиты, спецодежда.Фото: Marco Ugarte/AP/TASS
Новосибирский и нижегородский крематории объединяет одна общая деталь – в них привозят на погребение умерших из разных регионов страны. В Новосибирск транспортируют тела из Красноярска, Томска, Омска, Кузбасса. В Нижний Новгород приезжают из Чебоксар, Ульяновска, Кирова и других городов. Во всех этих регионах нет своих крематориев. И если ещё год назад это создавало трудности лишь для небольшой прослойки населения, то в период пандемии и рекомендаций санитарных врачей проблема стала острее.
Не лучшие времена
Перевозка тела из одного региона в другой – трудоёмкий процесс. Если в Сибири, где расстояние между населёнными пунктами относительно небольшое, возможна транспортировка без накладок, то в средней полосе России ситуация иная. Эксперты уверены: это одна из причин, понижающих спрос на кремации.
– Посмотрите на карту: Москва и Нижний Новгород находятся на расстоянии 400 километров на восток. Весь сектор (север, северо-восток, немного юго-восток) – это все регионы, которые обслуживаем мы. Если людям из Ульяновска, Кирова, Чебоксар нужна была кремация, то они ехали в Москву. Сейчас они чисто по логистике попадают к нам. То же самое касается Саратова, Самары и даже иногда Сыктывкара. А другой крематорий находится аж в Екатеринбурге, но там он старый и работает с советских времён. Раньше туда ездили. Понимаете, речь идёт о расстоянии в тысячи километров – от Екатеринбурга до Москвы сколько? У нас нет столько крематориев. Откуда там возьмётся кремация? – объясняет Владимир Ворошуха.
Однако причина нежелания людей пользоваться крематориями связана не только с невозможностью сделать это в регионах. На это влияет количество мест на кладбище, религиозные или финансовые причины. Между тем отношение к кремации у представителей различных конфессий неодинаково.
Русская православная церковь, хоть и не запрещает такой метод погребения, не считает его нормой. Строже взгляд на кремацию в исламе или иудаизме, где она запрещена полностью.
Несмотря на это, считает Борис Якушин, восприятие процесса заметно меняется со временем.
– Статистика кремации в России неуклонно растёт, как и количество крематориев. За последнее десятилетие их стало уже около 30. Это означает одно – люди всё больше выбирают кремацию в качестве способа погребения своих близких. Это связано и с более высокой культурой прощания в крематориях, и с проблемами нехватки и дороговизной земли на кладбищах, и с усилением в мире экологического мировосприятия, и с аспектами безопасности, – комментирует эксперт.
Действительно, в стране с каждым годом растёт число крематориев. Это подтверждает президент Ассоциации крематориев России, доктор экономических наук Алексей Сулоев. Согласно его исследованию, которое было проведено в прошлом году, в РФ на сегодняшний день существует 26 действующих крематориев. Специалист отмечает, что с каждым годом количество кремаций также увеличивается, однако если учитывать международный опыт, то становится ясно, что Россия отстаёт от остального мира в десятки раз.
Главная проблема
Главной сложностью для российских крематориев стали пробелы в законодательстве, уверен директор крымского учреждения Михаил Ремез. По его словам, муниципалитетам невыгодно развивать крематории. В то же время это один из действенных способов переломить тенденцию к нехватке мест на кладбищах.
В европейских странах кремация более распространена из-за нехватки земли под обычные кладбища. Например, в Германии за последние 75 лет не открыли ни одного нового кладбища.Фото: Оксана Мамлина/ТАСС
– Градостроительный комплекс регламентирует строительство объектов похоронного назначения только на определённых участках земли. И многие города, составляя градостроительные планы, даже не закладывают новые территории под кладбища. Например, Ялта устроена таким образом, что мест под захоронения почти нет. В градостроительном плане, к сожалению, не учтены новые места, а старые уже переполнены. И это касается не только Ялты, – говорит Ремез.
Эксперт приводит в пример Германию, где за последние 75 лет не открыли ни одного нового кладбища. По мнению Михаила Ремеза, России тоже нужно стремиться к таким показателям.
– Если посмотреть статистику по городам, где присутствуют крематории, то там цифры кремации достигают 60 процентов. Люди уже понимают, что это один и тот же ритуал с той лишь разницей, что в одном случае – погребение в землю, в другом – с помощью огня, – рассказал директор крымского крематория.
Ремез утверждает, что крематорий, хоть и играет важную роль в сохранении территорий под захоронения, не является единственным фактором. Специалист уверен, что в первую очередь к этому должны добросовестно относиться муниципалитеты.
Земля, выделенная под кладбища, по закону может находиться только в городской собственности, но, как правило, все работы отдают на аутсорс специализированной похоронной службе. А уже она не пускает других участников рынка на свою «поляну».
– Участники рынка похоронных услуг делятся на две группы: до кладбища и на кладбище. На кладбище муниципалитет присутствует монопольно и никого не пускает. До кладбища город позволяет торговать памятниками, цветами, гробами, но и здесь хочет иметь свою долю. И тут мы приходим к главной проблеме: в законе сказано, что крематорий – это не только похоронный объект, но и место погребения. Здесь и происходит конфликт интересов: кладбище тоже является местом погребения. То есть мы строим крематорий и заходим на ту территорию, куда муниципалитеты никого не пускают, – продолжает директор крымского крематория.
Несмотря на бюрократические сложности, спрос на услуги крематориев постоянно растёт, отмечает Михаил Ремез. Его учреждение открылось два года назад и начало с 80 кремаций в месяц, а сейчас этот показатель приближается к 300. В то же время директор организации подчёркивает: коронавирус повлиял на популярность кремации в меньшей степени, чем естественное желание людей пользоваться услугами крематориев.
Монополия на конкуренцию
Согласно подсчётам Алексея Сулоева, в России кремируют не больше 15 процентов умерших людей. Среди стран, где применяется такой метод погребения, это самый низкий показатель.
Сулоев отмечает, что подобные подсчёты могут быть некорректными из-за того, что большинство российских регионов не имеет доступа к учреждениям кремации. Впрочем, эксперт уверен: наличие крематориев в городах неизбежно приводит к повышенному спросу на их услуги. Это также следует из графика: число кремаций в некоторых регионах достигает уровня, сравнимого с европейским.
Исходя из этого, можно сделать вывод, что кремация тела не является для россиян чем-то новым, несмотря на доводы о религиозных предрассудках или финансовых проблемах. Более того, отношение населения России к этой процедуре на протяжении последних лет неуклонно меняется.
Не секрет, что кладбища и похороны для кого-то являются бизнесом. И порой очень выгодным.Фото: Владимир Смирнов/ТАСС
Согласно опросу общественного мнения, в котором принимали участие почти 4,5 тысячи человек, 69 процентов из них выбрали бы именно кремацию в качестве способа погребения. На захоронение в гробу согласились бы лишь 20 процентов респондентов. Из результатов того же опроса следует, что почти 80 процентов опрошенных положительно относятся к кремации.
Притом что россияне, очевидно, положительно относятся к кремации, процедура остаётся в стране непопулярной. Алексей Сулоев предполагает, что тому есть несколько причин, и одна из них связана с монополией кладбищ. Исходя из его исследования, в России по состоянию на прошлый год насчитывалось около 600 тысяч кладбищ. При этом точных данных государственные органы не приводят.
Несмотря на то, что кладбища могут быть исключительно частными или государственными, эксперт подчёркивает: от 50 до 90 процентов из них нигде не зарегистрированы либо находятся на частной земле, которую контролируют предприниматели. По его мнению, это приводит к беспорядку на кладбищах: отсутствию инфраструктуры, безопасности, качественных условий. Именно по этой причине, считает Сулоев, кладбища не выдержат никакой конкуренции с крематориями в том случае, если число последних в стране вырастет.