Молодёжные банды 80-х: от Подмосковья до Дальнего Востока

Самой известной московской молодёжной группировкой 1980-х была бригада из подмосковных Люберец – «Люберецкие», или люберы. В то время молодёжь в стране охватила страсть к культуризму. Подвалы переоборудовали в «качалки» с самодельным железом; посетители таких залов – молодые парни, – как правило, были «на спорте» – не пили, не курили, не употребляли наркотики. Но у люберов в дополнение к этому складывалась чёткая идеология, основанная на поддержке социалистического строя и отвержении западных ценностей. Они предпочитали отечественных исполнителей, а их фаворитом стала группа «Любэ». Одной из отличительных черт членов группировки была одежда – клетчатые широкие брюки и кепки. Из-за этого люберов иногда называли «клетчатые».

Широкую известность люберы получили в начале 1980-х, когда они стали проводить рейды по Москве и Подмосковью, где нападали на «идейных врагов». Одна из прославивших группировку потасовок произошла на Пушкинской площади. В апреле группа неофашистов организовала там мероприятия, приуроченные ко дню рождения Гитлера. Разогнать их пришли бойцы из Люберец, завязалась массовая драка.

Ярко выраженная ненависть была у люберов и к другим субкультурам, особенно к неформалам. Рокеры, панки, байкеры, хиппи – все они попадали в категорию «врагов». Люберы выходили на охоту за ними в столице, где находили места сбора неформалов: парк Горького, Арбат, Крымский мост. Устраивали драки, забирали деньги и ценности. Пострадавшие, как правило, заявления в милицию не подавали.

Несмотря на то что группировка люберов вселяла в представителей других субкультур страх, как отмечают собеседники «Октагона», работавшие в то время в правоохранительных органах, она была наименее криминализованной. Её участники практически не применяли ни огнестрельного, ни холодного оружия, хотя даже без него некоторые драки заканчивались летальными исходами. Известно, что в конце 1980-х люберы выставляли на Казанском вокзале в Москве свои дозоры, которые отбивали атаки приезжающих в столицу «гастролёров» – членов молодёжных группировок из Казани.

Под влиянием времени и местного криминалитета они переформатировались в криминальную ОПГ – в неё влилась часть уже выросших членов молодёжной группировки. Остальные люберы ушли в легальный бизнес.

Из «качалок» вышли и первые молодёжные банды Жуковского (во многом их вдохновили люберы), где уже позже, в 1990-х, появились одни из самых известных взрослых ОПГ Подмосковья. В числе первых в городе сформировалась банда «Живые и мёртвые» – по названию района, где кладбище соседствовало с новостройками. С конца 1970-х – начала 1980-х молодёжные группировки поделили районы города и устраивали драки стенка на стенку: «Быково» (район Быковка) – с «Ильинскими» (Ильинка). Жуковским опасно было появляться в районе Холодово (Раменское), где была своя группировка. Лишиться денег и сигарет в те годы мог любой чужак из другого района. Били и за неподходящий внешний вид.

«Последний махач быковских с ильинскими плохо кончился. Быковские загасили Ильинку и, удовлетворившись, разъехались. Тут обиженные ильинские собрали подкрепление и ломанулись на платформу – может, кто не уехал ещё. В итоге одного быковского убили арматурой по голове прямо на платформе», – вспоминают на городских форумах.

Одна из известных группировок Жуковского – «Голодные». «В период расцвета это была самая многочисленная группировка – до 70–80 человек. В разборках брали в основном массовостью. После распада судьбы её участников были, пожалуй, наиболее трагическими. Лишь небольшой части удалось нормально устроить свою жизнь», – рассказывал в 2000-х местной газете «Городовой» полковник милиции Александр Юкин, который работал в Жуковском с 1976 года.

Милиция боролась с молодёжными ОПГ в том числе путём создания отрядов из таких же спортсменов. По воспоминаниям местных жителей, курируемых милицией качков группировки действительно боялись. И во многом именно такие отряды не давали привести город к полному хаосу.

Конец молодёжных банд Жуковского произошёл в 1990-х. «Парня затащили на чердак, перед этим долго и злобно били. Потом обстригли непонравившиеся длинные волосы и обрили налысо. Отобрали имеющуюся бумажку в 10 тысяч. Потом лезвием вырезали на плече свастику. Через некоторые время преступников поймали, “прицелили” групповое преступление и по совокупности статей отправили отдыхать на нары, надолго. Это случилось в конце 1997 года. Преступники назвались членами молодёжной группировки “Крестьяне”. Судя по всему, последними и навсегда забытыми. С тех пор подобных историй в городе не повторялось», – рассказывал в том же интервью Юкин.

В криминальные хроники советских газет 1980-х попадали и новости о последствиях разборок молодёжных банд из Раменского.

Горожане обсуждают те годы на форумах:

«Последняя особо значимая драка, про которую даже в одной из центральных газет написали, произошла на моей памяти году в 1987–1988-м, зимой. Проходила она, кажется, в районе ДК “Сатурн”. Дралось около 100–150 человек. Не помню, кто и с кем конкретно, но то, что “Свобода” участвовала, – точно. Как рассказывала одна тётушка из приёмного покоя Раменской хирургии, “привозят мальчика без сознания, а у него к руке прут арматурный проволокой примотан, чтобы не выбили”. Тогда ещё вместо кастетов народ поотдирал вешалки в раздевалке, и скамейки на колья разобрали».

Менее известной, но более криминальной молодёжной группировкой в Москве было сообщество «Ждань», которое сформировалось на юго-востоке столицы и получило своё название от станции метро «Ждановская» (сейчас – «Выхино»). Оно оказывало влияние в основном на свою территорию, не распространяясь на смежный Люберецкий район.

Как отмечается в исследованиях доктора исторических наук, сотрудника Института этнологии и антропологии РАН Дмитрия Громова, эта группировка создавалась из дворовой шпаны под воздействием лидеров уголовного мира ещё в середине 1970-х годов. Выходцы из колоний организовывали подростковые объединения, прививая им уголовные традиции. К концу 1980-х годов из этих групп сформировалась крупная и слаженная группировка.

«Ждань» состояла из множества команд, объединённых в одну группировку. Каждая насчитывала до 20 и более человек в возрасте от 13 до 18 лет. По внутренней структуре группировки повторяли казанские: существовала жёсткая иерархия с «королём» во главе, а также доверенными лицами и лидерами. Они проявляли агрессию по отношению к слабым, требовали обязательной сдачи денег и придерживались правил зоны, но в отличие от других преступных сообществ «Ждань» не вербовала новых членов насильно.

Основным занятием участников группировки было дежурство на «точках», где происходили столкновения с «чужаками». Помимо этого, они занимались грабежами, насилием над девушками и устраивали различные мелкие преступления. Отличительной чертой «Ждани» была их склонность к криминальной деятельности, в отличие от люберов, где присутствовала идеологическая составляющая. Стилистически члены группировки выглядели как представители преступных сообществ – спортивная или свободная одежда и короткие стрижки.

Первоначально «Ждань» побеждала благодаря лучшей организации, но после крупного столкновения в 1986-м победа осталась на стороне Люберецкого района.

В 1980-х годах в Москве существовали и молодёжные группировки, подконтрольные сотрудникам силовых структур. Об одном из таких сообществ в начале 2000-х рассказывал в своих работах российский социолог Сергей Белановский. Речь идёт о группировке «Коммунары». Она берёт своё начало в середине 1980-х годов как инициатива одного из сотрудников советской милиции. Этот сотрудник использовал агрессию подростков с целью поддержания порядка в районе.

Группировка быстро нарастила численность, привлекая несовершеннолетних своими идеями. Структура «Коммунаров» была организована по образцу милицейской иерархии: «лейтенанты», «комиссары», «короли».

Лидер группировки был профессиональным спортсменом и использовал свой опыт, чтобы обучать её членов борцовским приёмам. Это привело к быстрому росту численности группы, ставшей единственным местом, где можно было получить бесплатное обучение таким навыкам.

Основная деятельность объединения – акции против представителей альтернативных субкультур. Их часто избивали и отнимали личные вещи. Также группировка осуществляла дежурство в районе, защищая жителей и оказывая помощь милиции в поимке преступников. В частности, местным был известен номер телефона, позвонив по которому, девушки, которым нужно куда-то выйти в тёмное время суток, могли получить защиту со стороны участников группы.

Славу криминальной столицы Ленинград заслужил задолго до 1990-х. Лихими здесь были уже 20-е годы прошлого века. Особенно с точки зрения подростковой преступности.

Лиговка считалась наиболее хулиганским районом: здесь находилось Городское общежитие пролетариата, сокращенно – ГОП. От этой аббревиатуры и образовалось слово «гопники», означающее малообразованных представителей населения с низким социальным статусом. Самыми известными подростковыми криминальными группировками были «Чубаровцы», «Пряжкинская», «Покровская» и группа из района кинотеатра «Светлая лента». Специализировались хулиганы на следующем: били стёкла, срывали фонари, пачкали ворота и стены, нападали на прохожих, преследовали подростков, подвешивали к окнам кошек и собак.

Расцвет криминальных группировок подростков произошёл в 1970–1980-х годах. Часто они занимались квартирными кражами – в эти годы в Ленинграде как раз началось массовое строительство многоэтажек. Также молодые хулиганы промышляли разбоями на улицах и нападениями на прохожих.

Как рассказывает Александр Михайлов, полковник милиции, работавший в Ленинграде в 1980-х годах, назвать это можно скорее движениями, а не бандами – банды появились уже позже. Например, были подростковые движения вокруг рок-клуба, в частности фанаты групп «Алиса» и «Кино». Группировки рокеров, мотоциклистов активно развились в конце 1980-х. Если называть их по районам Ленинграда, это были СКК (они собирались возле стадиона), «Восьмёрка» (Ленинский) и Пулково.

– Я брал как раз группировку «СКК». Её возглавлял некий 22-летний Тофик Алиев. Они совершали грабежи – подъезжали к одиноким мотоциклистам, как правило, 16–17 лет, нападали, скидывали с мотоцикла и забирали транспортное средство себе. Развлекались так: ездили группой мотоциклистов в сторону аэропорта Пулково и стреляли из обреза по светильникам вдоль дороги, – вспоминает полковник милиции, руководитель ассоциации сотрудников и ветеранов МВД «Милицейское братство» им. Н. А. Щёлокова, учредитель профсоюза сотрудников ОВД по Санкт-Петербургу и Ленинградской области Александр Михайлов.

«В августе 1990 года ночью я организовал засаду у Эрмитажа на так называемом их месте остановок – “треугольнике” напротив Дворцового моста. Как приманку поставили новый мотоцикл “Ява”. Вместе с потерпевшими и их отцами, а также с младшим оперативником Дзержинского РУВД Тофик Алиев и ещё четыре члена группировки были задержаны».

Александр Михайлов
полковник милиции

– Из пистолета Макарова я прострелил колёса пяти мотоциклов, чтобы они не смогли уехать. Подростки, которые были со мной в ловушке, опознали Алиева, приехавшего со стороны Невского с членами группировки на 10 мотоциклах. В результате в ходе следствия было раскрыто свыше 70 эпизодов грабежей и несколько разбоев, хранение незарегистрированного огнестрельного оружия. Группировка действовала с 1988 по 1990 год, – говорит собеседник издания.

Практически всем членам группировки «СКК» было 15–17 лет, кроме самого Алиева и ещё нескольких участников. Численность группы насчитывала около 25 человек.

Также в 1980–1990-х годах несовершеннолетних привлекали к деятельности организованных преступных групп, созданных взрослыми. В Ленинграде в то время были такие случаи. Подобные группировки из нескольких человек занимались разбоями и убийствами. О таких эпизодах впоследствии рассказали в выпусках передач «“Следствие вели…” с Леонидом Каневским» и «Легенды советского сыска».

Поволжские регионы исторически славились молодёжными группировками, и Казань стала концентратом подростковой преступности. Одна из наиболее известных молодёжных банд – «Хади Такташ». Она получила название по «географическому принципу»: большинство членов ОПГ проживали на пересечении улиц Хади Такташа и Жданова (ныне – Нурсултана Назарбаева). Банда появилась в конце 1980-х годов, сначала занималась нападениями на прохожих и жестокими драками с конкурентами, позднее ОПГ освоила рэкет. Известно, что банда взяла под контроль казанский комбинат «Оргсинтез». На фоне переключения ОПГ на бизнес-деятельность внутри группировки произошёл раскол между «старшими товарищами» и молодёжными лидерами. Один из последних – Анвар Халиуллин – был застрелен. Месть была быстрой: лидер «старших» Рауф Шарафутдинов, а вслед за ним ещё шестеро подельников были убиты в Москве.

Руководство ОПГ перехватил выходец из «молодых» Николай Гусев. Его правой рукой стал Радик Галиакберов по кличке Раджа, который и возглавил «Хади Такташ» после отъезда лидера на постоянное место жительства в Испанию. Силовики разгромили группировку в конце 1990-х годов, Раджа и его ближайшие товарищи были арестованы.

Галиакберова и его ближайшего соратника приговорили к пожизненному заключению в колонии «Чёрный дельфин».

Ещё одна известная молодёжная ОПГ Казани – «Жилка», в 1990-х годах она считалась одной из наиболее влиятельных группировок Татарстана. В неё преимущественно входили обитатели казанского микрорайона Жилплощадка. У штурвала банды стоял Хайдар Закиров. Считается, что члены ОПГ активно интересовались Казанским вертолётным заводом. Позднее Закиров переехал в Санкт-Петербург, где организовал новую бригаду из земляков. К середине 1990-х члены петербургского филиала «Жилки» контролировали практически весь Невский проспект и находившиеся там фирмы и магазины.

Попытки воевать с петербургскими и даже московскими бандами плохо закончились для «Жилки»: участников ОПГ убивали по всей стране. Закиров пережил несколько покушений, но в 1996 году был убит. В начале 2000-х членов банды арестовали, большинство приговорено к длительным срокам лишения свободы.

Другая грозная банда Казани – молодёжная «Тяп-Ляп». Имя ОПГ взяла от народного названия микрорайона у озера Средний Кабан рядом с заводом «Теплоконтроль». Группировка была интернациональной: её возглавляли русский, судимый за хулиганство и грабёж, Сергей Антипов по кличке Антип, татарин Завдат Хантимиров (Джавда) и его друг детства еврей Сергей Скрябин (Скряба). Все они активно занимались спортом.

Члены «Тяп-Ляп» специализировались на квартирных кражах, рэкете и грабежах.

Они не только нападали на случайных прохожих и избивали их до смерти, но и не боялись расправляться с сотрудниками милиции. Позднее всех задержали: суд приговорил Завдата Хантимирова к расстрелу, Антипов и Скрябин получили по 15 лет лишения свободы, однако в 1994 году Скрябу убили, а Антип остался в живых.

Быстрыми темпами развивались молодёжные ОПГ в соседнем с Казанью Ульяновске. Там действовал (а некоторые действуют до сих пор) ряд мощных группировок: «Стародоманский», «Сапля», «Пески», «Кузинские», «Связь», УЗТС, «Вырыпаевские», «15-й квартал» – все они дислоцировались только в одном, Засвияжском районе города. В Железнодорожном районе «работала» одна большая бригада – «Центр-КамАЗ». В Заволжском районе города – «Филатовские», «Маратовские», «Орловские», «Варфоломеевские», «Волчковские».

Одним из самых популярных криминальных авторитетов Ульяновска часто называли Сергея Капралова (уголовный псевдоним – Капрал). В начале 1990-х он стал главарём ОПГ «Сапля», которая входила в число наиболее влиятельных. В конце декабря 1995 года Капрал был тяжело ранен, а через несколько лет скончался.

Адвокат, автор книги «Замурованные» Иван Миронов сообщает «Октагону», что многие ОПГ начинались с молодёжных проектов, которые впоследствии переключались с «дележа асфальта» на делёж реальных экономических активов.

«Сначала подростки дрались с конкурентами, затем начали “отжимать” бизнес, заниматься рэкетом. В большинстве случаев за такими проектами стояли взрослые».

Иван Миронов
адвокат, автор книги «Замурованные»

Эксперт полагает, что многие молодёжные группировки никуда не делись – часть из них пребывает в «спящем режиме».

– Прогноз по активизации молодёжных банд у меня скорее неблагоприятный. Сегодня потеряны практически все социальные лифты. ОПГ становится одним из них, и это очень опасно, – продолжает он.

Собеседник указывает на важную особенность: в конце 1980-х годов, когда активно расцветали молодёжные группировки, не стояло национального вопроса.

– Сегодня налицо явные проблемы с миграционной политикой. Это один из важнейших факторов, который толкает подростков на создание ОПГ. В экономически депрессивных регионах ОПГ никуда не уходили: в школах по-прежнему действуют члены «бригад», которые обкладывают пресловутых «чушпанов» данью, – поясняет Иван Миронов.

Глава ульяновской общественной организации «Родительское собрание», бывший региональный уполномоченный по защите прав детей Константин Долинин рассказывает «Октагону», что группировки продолжают вести активную деятельность в Ульяновске:

– Несколько лет назад обращались родители, которые жаловались на произвол молодёжных ОПГ. Парадокс заключается в том, что многие жители не поддерживают борьбу с молодёжными бандами, так как после разгрома на их место неизбежно приходят этнические преступные сообщества.

Вопреки устоявшемуся мифу, современная бандитская история Екатеринбурга начала формироваться задолго до начала 1990-х. Ещё в середине 80-х годов прошлого века, когда взрослое население города со всё возрастающими неохотой и сомнениями продолжало ходить на советские первомайские демонстрации, их дети втайне мастерили нунчаки и изучали в подвалах боевые искусства по незаконно сделанным копиям запрещённых книг. Восьми-десятиклассники из одного микрорайона сбивались в стаи и шли стенка на стенку на такую же стаю из другого микрорайона. В образующемся месиве получали не только синяки, но иногда и переломы. А если «повезёт» – даже ножевые ранения. Получившие их «старшаки» становились героями в своей школе. С особым придыханием о них говорили школьники помладше, к которым в те времена принадлежал и автор этих строк.

Но многочисленные банды малолеток, названия и фамилии участников которых навсегда уже забыты, не смогли самоорганизоваться даже в зачатки мафии. В большинстве случаев у их бойцов не было ни уголовного опыта, ни уголовного мышления, ни экономических мотивов. «Отжимать» деньги было не у кого – любой бизнесмен в доперестроечную эпоху был таким же уголовником, как и его «крышеватель». А на обычных «гоп-стопах» и «эй, есть закурить?» много не заработаешь. Это было скорее для души и самовыражения.

С появлением первых перестроечных кооператоров, рынков и частного хозяйственного оборота на бандитский рынок Екатеринбурга начали выходить персоны посерьёзнее. Наибольшую известность получили «уралмашевские». Уралмаш – рабочая окраина Екатеринбурга. Там жили трудяги, повзрослевшие дети которых не хотели продолжать заводскую династию, а мечтали о богатой и красивой жизни.

Рынок был наиболее популярной местной достопримечательностью. И при этом самой денежной. До сих пор в Екатеринбурге иногда используется родившееся в те времена выражение «шувакишская электричка»: тогда тысячи желающих закупиться граждан втискивались в утреннюю электричку, умудряясь ехать даже на её подножках.

Заработав на Шувакише первоначальный капитал, ОПС «Уралмаш» начало бороться за господство на территории Екатеринбурга с двумя другими мафиозными структурами – «центровыми» и «синими». По этим трём уголовным углам разошлись и выжившие в битвах в 1980-х бывшие малолетки. Молодёжные крылья «взрослой» мафии давали им возможность накачаться, быстро заработать и умереть героями.

Продолжавшаяся в последующие годы война «Уралмаша», «Центра» и «Синих» оставила после себя сотни и тысячи трупов по всему миру. В рамках спецопераций противоборствующие стороны использовали все доступные виды вооружений. Участники войны переходили границы как государственные (одной из акций устрашения стал подрыв самолёта в Венгрии), так и политические (в 1995 году было обстреляно из гранатомёта здание областного правительства).

Выиграло эпическое сражение ОПС «Уралмаш». Главной его силой стали близость и сращение с властью. По данным инсайдеров «Октагона», в начале 1990-х годов один из приближённых к Борису Ельцину политиков помог контролируемым «уралмашевцами» фирмам победить на аукционах по приватизации нескольких крупнейших уральских металлургических предприятий. Полученные по дешёвке пакеты акций вскоре были перепроданы с большой выгодой. Так появился знаменитый «уралмашевский общак», до сих пор окутанный множеством тайн и загадок. «Уралмашевцы» получали мандаты, контролировали главки МВД и министерства.

Но её дело продолжает жить по сей день.

Единственной екатеринбургской организованной криминальной группой, которую условно можно назвать молодёжной (её участникам было по 18–20 лет), была появившаяся в середине 1990-х годов банда братьев Коротковых. В неё вошла бывшая дворовая шпана, занимавшаяся грабежами, разбоями и убийствами. Со «взрослой» мафией Коротковы и их бойцы сталкивались крайне редко, так как имели другие интересы и сферы деятельности. Группа славилась своими «беспредельными» выходками и крайне жестокими методами. Её члены промышляли квартирными кражами, выдёргивали у женщин золотые серёжки прямо с мочками ушей. Фирменным способом заработка банды стал поиск в газетах объявлений о продаже дорогого товара. На продавцов нападали с огнестрельным оружием и в защитных масках. Случайные свидетели убивались на месте. Банда прекратила существование после ареста её верхушки.

Молодёжная преступность в Красноярске имеет давние традиции, её корни уходят в царскую Россию. Уже тогда вражда между разными частями города выливалась в кровопролитные стычки. В историю вошло противостояние между «качинскими» и «покровскими» в начале XX века. Качинская слобода располагалась у подножия Покровской горы вдоль реки Кача, на горе была Покровка, всюду жила городская беднота. Судя по газетным публикациям того времени, прославились такие её представители, как Васька Абашкин, Ванька Шохин, Санька Чахотка и Санька Сатана. Простые красноярцы звали банды «японцами» или «шпаной», а сами сибирские хулиганы называли себя «рыцарями тёмного образа». Дрались между собой они регулярно – на танцах и иных культурно-развлекательных мероприятиях.

«Подъехали на нескольких извозчиках Васька Абашкин со своей командой и начали задираться к играющим. Абашкин дал по физиономии первому попавшему, а затем с командой побежал прочь, но, пробежал шагов 20, остановился и произнёс: “Пока верна мне Кача, пока не изменила мне Закача, пока верны мне мои войска, приказываю отступать”. И побежал прочь, но вдруг развернулся и кинулся в драку с криком: “Вперёд, поле!” Затем на Часовенной горе бой с переменным успехом длился целый день», – приводят краеведы слова очевидца 10-х годов XX века.

«Лавры качинских хулиганов не дают покоя молодцам Николаевки и Алексеевки. В воскресенье, 5 октября, здесь происходила целая битва. Две толпы, человек 500, алексеевцев и николаевцев, вооружённые кольями, палками, револьверами, с гиканьем и криками вели форменный бой. К вечеру сражение завершилось, хулиганов удалось разогнать», – сообщает издание «Красноярец», датируемое 8 октября 1908 года.

В советское время Красноярск существенно вырос, в его состав вошли окрестные деревни, превратившиеся в спальные рабочие посёлки. Каждый из них тоже стал оплотом для молодёжных банд. В регионе было и есть множество исправительных учреждений, потому в повседневной жизни хватало уголовной романтики.

– Были две реальности. В одной ты пионер, смотришь «Ну, погоди!», участвуешь в школьной жизни (я, кстати, хорошо учился), слушаешь выступления Брежнева. В другой – пацанские понятия, тюремный жаргон и постоянное хулиганство. У нас компания была, в основном погодки. Главный, постарше, – Серёга Карман. Давно не виделись, по последним данным, уже много лет сидит. У него семья была неблагополучная, мы у него дома постоянно торчали. А там – пьянки, бардак, Высоцкий из магнитофона, личности всякие в наколках. Игры на свежем воздухе у нас были такие, что сейчас и не снилось. Могли сторожку в доме поджечь или оторвать телефон в будке, утащить потом его, раскурочить, а там мелочи рублей на 100. Гаражи надламывали. Однажды трамвай камнями закидали, перебили антенну. Водитель за нами гнался, не поймал. Нам тогда было лет 11. Сейчас самому не верится. Можете сейчас подобное представить? Крику будет в новостях. А тогда ничего из ряда вон выходящего. Были ли мы подростковой бандой? Видимо, да, только сами об этом не знали. И таких компаний в каждом дворе по нескольку было, – делится красноярец Максим из Первомайки.

– Массовые драки, чем ближе к нашим дням, тем реже случались. Люди, что ли, становились послабее? Это если говорить про подростков, конечно. Сейчас сами по новостям видите: толпой могут одного отпинать, на камеру снять, а так, чтобы стенка на стенку, такого уже нет. «Стрелки» в 1990-х, с битами, цепями – это другое. Это уже «профессионалы» были, – вспоминает житель красноярской Зелёной Рощи Алексей.

Похожая картина по аналогичным причинам складывалась и в других сибирских городах. Как указывают эксперты Иркутского юридического института (филиала) ФГБУ «Всероссийский государственный университет юстиции», регионы Восточной Сибири в этом плане по-прежнему остаются проблемными. Ещё со времён царской России заключённых преимущественно отправляли сюда. Отсюда один из самых высоких уровней преступности в стране, что и в наши дни влечёт за собой криминализацию подрастающего поколения.

Дальний Восток в конце 1980-х – 1990-х годах был одной из самых криминализированных территорий России. Море и лес, порты и удалённость территории – всё это способствовало росту преступных движений на окраинах ослабевающего советского государства.

Особый ужас дальневосточникам внушала преступная группировка под названием «Общак», которую создал в середине 1980-х годов в Комсомольске-на-Амуре ранее судимый Евгений Васин, более известный как Джем. В эту группировку вошли уголовники-рецидивисты, спортсмены, участники подростковых уличных банд. Джему удалось объединить бойцов, взять под свой контроль и возглавить крупный преступный клан.

Те времена хорошо помнит сенатор от Хабаровского края Сергей Безденежных, который родился в 1979 году в охваченном бандитами городе Амурске.

– Люди, которые прошли через конец 1980-х – 1990-е, помнят это страшное время, когда весь город идёт на стадион в одинаковых трикушках Montana, в меховых шапках, как у нынешнего хабаровского губернатора Михаила Дегтярёва. Это страшное зрелище, когда мы стоим, нам по 10–12 лет, во дворике играем, и из каждого подъезда, со всех щелей идут подростки. Всё это наблюдали мы своими глазами. Конечно, я плотно не погружён во всё это, но знаю, что около семи-восьми воров в законе было только на Дзёмгах (Микрорайон. – τ.) в Комсомольске-на-Амуре, – делится Безденежных.

«Лес, рыба, драгоценные металлы, взносы – на этом держалась преступность. В школах были сборы общаковские: школьники несли всё – сахар, муку, чтобы “подогреть зону”. Это было в очень больших масштабах».

Сергей Безденежных
сенатор от Хабаровского края

Также «Октагону» удалось пообщаться с Дмитрием, уроженцем эпицентра дальневосточной преступности – Комсомольска-на-Амуре. Он родился в 1980 году и впервые столкнулся с уличными бандами в 12 лет.

– Были движения «детдомовские», их все боялись. Они кучковались и, как в сериале, подходили, спрашивали мелочь. Если отказываешься – попрыгать просили: звенит – не звенит. Лично меня так тряханули. Впоследствии всё перестроилось в движение под названием «Общак». Когда мне было 16, это было повсеместно, в каждом дворе: если не состоишь в «Общаке», любой может унизить, развести, поставить на счётчик. Поэтому все пытались прильнуть к организациям, чтобы быть под защитой. Со временем появилось движение «Спортсмены», у них с «общаковскими» нередко происходили конфликты, – рассказывает Дмитрий.

Организованная преступность, хотя бандитские формирования зародились на Дальнем Востоке в 1980-х, достигла наибольшего расцвета в 1990-х годах. Тогда в Хабаровском крае с целью рекрутинга подростков Джем даже организовал спортивный лагерь на амурском острове Малайкин и называл это место «маленьким Палермо».

– В этот блатной пионерлагерь пригоняли шпану в 1990-х, обучали воровским понятиям: как драться, как вести себя с милицией. Но эта деятельность в конце 1990-х довольно быстро стала гласной, что привело к ликвидации ОПС «Общак», потому что стали понятны цели – превратить неорганизованные, стихийные группировки в движение. Был в Хабаровске известный журналист Борис Резник, экс-депутат Госдумы, который первым вынес историю про этот лагерь. Джем пытался подать в суд на Резника за то, что он называл того вором в законе. На что Резник парировал: «Пусть в суде заявит, что он не вор в законе». Джем, конечно, этого делать не стал, – вспоминает журналист и главный редактор из Владивостока Александр Огневский.

В Приморье криминальная атмосфера была совершенно иной, и «Общак» проникнуть на территорию региона не мог.

– Молодёжные банды в Приморье появились в конце 1980-х – начале 1990-х, практически в каждом дворе существовала какая-то гоп-компания. Это было социальное дно, и наверх они никогда не шли – либо погибали, либо уходили в армию, либо их сажали. Эти банды так и не стали ОПГ. В это же самое время функционировали преступные группировки во Владивостоке – сложившиеся, состоявшие из спортсменов и примкнувших к ним лиц с криминальным опытом. Даже в теории представить соперничество уличных банд со взрослыми спортсменами с автоматами было нельзя. Ещё один всплеск интереса молодёжи был после «Бригад» и «Бумеров». Дети начали самоорганизовываться в банды, это приводило к вспышкам насилия, кого-то убивали, калечили. Сейчас для меня удивительно, что мы признаём А.У.Е. запрещённой экстремистской организацией, при этом то же самое показывая с экранов, – говорит Огневский.

«Общак» существовал и «держал» Дальний Восток довольно долго. Самая крупная стычка «общаковских» со «спортсменами» – поджог кафе «Чародейка» – произошла в 2001 году. Заведение общепита сожгли вместе с посетителями: четверо умерли на месте, ещё четверо – в больнице. После массового убийства Джема арестовали. Криминальный авторитет скончался в СИЗО, по официальной версии, от сердечной недостаточности. Так завершилась история дальневосточного «Общака».