А вы знали, что «миллион алых роз» – это про Донецк? Если не знали, то теперь будете в курсе. Облик нынешней столицы ДНР, какой мы её знаем, сформировался в далёкие советские времена, ещё при Хрущёве. Тогда первым секретарём Донецкого обкома партии был Владимир Дегтярёв, которого дончане и поныне помнят и бесконечно любят.
Владимир Дегтярёв фактически полностью перестроил Донецк, разрушенный войной почти до основания. И заложил две традиции, которые горожане свято чтут и хранят как бесценный дар прошлого. Он разбил в городе огромное количество парков и клумб, которые засадил розами. Кроме того, при нём улицы, дворы, вообще всё подряд стали убирать и чистить столь тщательно, что и сейчас город является одним из самых чистых и ухоженных на всём постсоветском пространстве. Кстати, это редкий случай, когда люди вспоминают первого секретаря обкома КПСС с такой беспримерной любовью.
Владимир Иванович Дегтярёв посвятил свою жизнь Донецку.Фото: Донецкая академия госслужбы
Интересный факт, свидетельствующий о необыкновенной популярности Дегтярёва. Когда Хрущёва сняли и к власти пришёл Брежнев, на Украине начали повсеместно убирать кадры бывшего первого секретаря ЦК компартии Украины Шелеста, в чью обойму, естественно, входил и руководитель Донецкого обкома. Пришедший на смену Щербицкий долго тянул с отставкой Дегтярёва, считая, что это может привести к массовым протестам жителей области. Так что Донецк не зря гордится своей преемственностью – он точно уверен, что он родом из СССР.
Советская символика и эстетика присутствуют в Донбассе в поражающих воображение объёмах.
Названия населённых пунктов, бесконечные памятники Ленину, советским полководцам, шахтёрам, георгиевские ленточки, наклейки на машинах, посвящённые Победе в Великой Отечественной войне, красные полотнища с серпом и молотом на танках и другой бронетехнике. А уж названия улиц пленяют такой завораживающей музыкой – заслушаешься: 25-летия РККА, 50-летия Октября, Молодых Шахтёров (Я как-то размышлял: а может ли существовать улица шахтёров не совсем молодых или совсем немолодых?), Розы Люксембург, проспект Ильича – всего не перечислить. В российских городах такого напластования советского назывного и наглядного ныне уже не встретить. Всё-таки в России чеканка советского образца под культурным слоем двух постсоветских десятилетий изрядно истрепалась и потускнела, здесь же она держится, как новенькая – будто СССР и не уходил со двора.
Собственно, всё это, казалось бы, является убедительным обоснованием того тезиса, ставшего на Украине чем-то вроде смертного приговора Донбассу, что этот «красный» регион так и остался намертво прикован ржавыми цепями к «проклятому советскому прошлому». К чему стране, успешно осваивающей азы европейского мышления, распахивать перед уродливыми призраками большевизма, сталинизма и вообще чёрт знает чего двери в прекрасный цивилизованный мир?! «Донбабве» и «Луганда» однажды и навсегда провалили экзамен на элементарное понимание демократических ценностей, а значит, и способность к ним приобщиться. В сухом остатке: судьба региона – потихоньку уплывать в небытие вместе со всей системой советских вещей.
Подобные утверждения вроде бы имеют под собой весьма крепкую основу: действительно, куда ни кинь взгляд, везде они – эти символы. Однако спешить с выводами не стоит. Дело в том, что того СССР, которого ищут жители Донбасса, никогда не существовало в природе, он придуман заново, отстроен с нуля на совсем иных метафизических началах.
Мифологизированный Советский Союз для местных жителей – это совсем не мечта о былом благополучии, которого не вернёшь. За 23 года люди абсолютно отчётливо это поняли и научились ориентироваться в реалиях нового мира.
По моим наблюдениям, советское – это не конкретная модель государственного устройства, не социализм в его ушедшем изводе, нет, речь идёт об особом трафарете мироустройства, в котором символика СССР олицетворяет собой справедливость.
Эта справедливость несколько иного порядка, чем просто социальная: в неё вмонтированы базовые нравственные ценности, которые с коммунистической идеологией отождествить в полной мере не удаётся. То, что золотой век – повторюсь, не в смысле изобилия – донбасцы соединили с советским прошлым, так это в силу весёлого упрямства отрицать «малину», которая пошла гулять на останках СССР и в пику коррупции, нищете, временам юного бандитского капитализма, погрузившего страну в ложь, насилие и тотальный произвол.
Прекрасно, что здесь, пусть и неверно названная по имени, бытует мечта о лучших временах. Донбасс – романтик в том смысле, в котором им был, например, Михаил Юрьевич Лермонтов. Романтизм всегда заимствует идеал в прошлом, но на самом деле у конкретно донбасского идеала все пропорции абсолютно современные и куда более европейские, нежели у идеалов Майдана или «Правого сектора» (запрещённая в России организация).
Этот идеал интернационален, свободен, уважает человеческое достоинство. Обращение к былому абсолютно логично, поскольку по логике вещей будущее, которое органично разовьётся из отвратительного настоящего, должно оказаться ещё более отвратительным. Донбасскому идеалу пока не хватает государственной стати – ну а кому её хватает на постсоветском пространстве?
А если перебраться из идеального в феноменальный план, то и здесь мы обнаружим, что выравнивание реальности производится совсем не по советским лекалам, которых, видимо, вообще ни у кого сегодня не осталось в наличии. Например, Донецк выглядит по большей части как современный европейский город. Чем, вы думаете, были озабочены местные власти, когда вокруг столицы ДНР шли самые жестокие бои в 2014–2015 годах? Сохранением наследства Дегтярёва. На вымершие, подвергающиеся непрекращающимся обстрелам улицы ежедневно выходили бригады коммунальщиков и, невзирая на то, что город ходил ходуном, ожесточённо скребли, чистили, подстригали газоны, как могли разгребали разрушения, чинили оборванные электросети, восстанавливали водоснабжение. Даже в самые тяжёлые дни Донецк не терял присущего ему лоска, которым, кажется, не может похвастаться ни один из украинских городов, включая Киев.
Донецк выглядит как современный европейский город.Фото: skimin0k/Shutterstock
В августе 2015 года, когда украинская артиллерия садила в белый свет как в копеечку, и громыхало везде, я наблюдал, как в центре рабочие обновляют покраску велодорожек. Это казалось немного даже диким, я бесконечно полюбил и этих женщин, ухаживающих за кустами роз на полностью обезлюдевших улицах, и этих аварийщиков, латающих трубы в Киевском районе, где земля вздрагивала от ни на секунду не замолкавших взрывов. Чистота и порядок, несмотря ни на что, и выверенная городская эстетика – чем не ценности, которые кто-то по привычке именует европейскими?
И уважение к прошлому – даже если оно манифестируется советскими символами – тоже не самое скверное качество. Разве Франция, вписавшая в список исторических событий, из которых она выросла, две революции, не может считаться своего рода аналогом Донбасса?
Я не устаю повторять, что разделение граждан на «чистых» и «нечистых», «советских» и «европейских», «вату» и «майдан» (уже обычное на Украине дело) – это повтор нацистского опыта, знак тошнотворной архаизации сознания огромного количества людей, с пеной у рта отрицающих свою близость к нацизму.
Что же, деградация тоже имеет свою логику. Если мне скажут, что «це-еуропейцы», ринувшиеся в Донбасс на танках и с пушками расстреливать «вату», смогут занять достойное место в пространстве Европейского Союза, позвольте мне в это не поверить.
Из прагматических соображений Европа, конечно же, сегодня поддерживает националистический режим Украины, но пускать в свой дом банды националистов, считающих себя вправе уничтожать людей, которых они почему-то называют советскими, она не станет. Мало ли кого они в очередной раз сочтут «красными»! Вон тех же французов, например.
Донецк
26 мая 2020
26 мая 2020