Вопрос дня не в том, прививаться или не прививаться, а в том, грядут ли перемены, и если да, то насколько они будут глубокие и неожиданные, или всё же ситуация хотя бы на какое-то время окажется законсервированной, а значит, относительно стабильной.
На Валдайском форуме президент РФ Владимир Путин начал свою речь с китайской поговорки о рисках жить в эпоху перемен, но в то же время, обращаясь к событиям 30-летней давности с развалом страны, признал, что положение тогда могли бы спасти «гибкие, но обязательно продуманные преобразования», а в их отсутствие страна «пала жертвой догматиков разного толка». Таким образом, глава государства в очередной раз за этот крайне непростой для России год высказался о неизбежности определённых системных реформ.
В минувшем феврале на встрече с руководителями думских фракций президент и вовсе заявлял о глубинном запросе на серьёзные изменения к лучшему, отмечая, что «люди не просто ждут, а справедливо требуют ощутимых, зримых результатов и перемен». Вместе с тем нацлидер предостерёг как от революционного развития событий, которое приносит несопоставимый вред и разрушительные потрясения, так и от той модели безответственного капитализма, которая охватила мир, но уже себя изжила. Предложенная в таких условиях президентом России ставка на умеренный консерватизм означает осторожный и эволюционный подход к назревшим переменам с опорой на базовые ценности.
Между тем жизнь сама уже выступает регулятором многих важных процессов и подсказывает, что менять, а что оставить как есть. Например, новый состав Госдумы изменился только в том, что в него вошла фракция «Новые люди», однако, не считая этого пусть и заметного, но не самого яркого штриха, в целом полотно нижней палаты свежего созыва изменений практически и не претерпело.
Владимир Путин предложил курс на умеренный консерватизм.Фото: Дмитрий Феоктистов/ТАСС
Иное дело – социально-экономическая обстановка, которая накаляется как ввиду ускорившейся инфляции и продолжающегося роста цен на продукты и товары, так и вследствие прогрессирования четвёртой волны пандемии. Если ещё недавно коронавирус считался полноправным участником парламентских выборов, то теперь незваный гость отвоевал себе ещё больше жизненного пространства и превратился в настоящего тяжеловеса, который диктует введение в стране новых запретов и ограничений, а значит, уже совсем по-хозяйски вмешивается в государственную политику, заставляет вести с собой диалог и даже формирует конфликты, как, например, по вопросу вакцинации.
Пандемия, конечно, нарушила привычный уклад не только в России, но и во всём мире, который теперь вынужден подстраиваться под новые реалии, но если их модель капитализма и так лихорадило от прочих недугов, то суверенной стабильности до нашествия ковида, казалось бы, ничто всерьёз не угрожало, кроме разве что неблагоприятной конъюнктуры мировых цен на нефть и расширения НАТО в восточном направлении. Сейчас же получается, что новый вызов перевесил все остальные, потому что угрожает изнутри, а исторически внутренние катаклизмы всегда были для России куда более болезненными, чем все внешние нападения. Власть отчаянно пытается не выпустить ситуацию из-под контроля, но в то же время и не скатиться до чрезвычайных мер, то есть применяет в противодействии пандемии ту самую модель умеренного консерватизма, о которой говорил президент в рамках дискуссионного клуба «Валдай».
Однако бой с тенью коронавируса по установленным правилам пока не приводит к победе или хотя бы улучшению обстановки.
Почувствовав себя этой осенью наиболее вольготно почему-то именно в России, коварный COVID-19 будто стремится навязать стране и власти свою систему ценностей и свой сценарий перемен. Ведь если процесс пойдёт по нарастающей, то конструкция окажется перед необходимостью экстренного реагирования на сгущающиеся беды уже в схемах военного, а не мирного времени. Соответственно, такие вынужденные подходы повлекут за собой уже не эволюционные изменения, а самые радикальные, с необходимостью резко менять прежние планы и проекты, что критически усилит политическую турбулентность.
В арсенале у власти не так много инструментов, чтобы справиться с нынешним вызовом не в аварийном, а в рабочем режиме. Вводимый в конце октября локдаун, который далеко не полностью закрывает страну, а выстраивается с оглядкой на экономику и настроения в массах, определяется всё тем же принципом умеренного консерватизма, который рассчитан на определённый предел напряжения. При этом власть демонстрирует готовность пойти и на значительные расходы для поддержания устойчивости системы, особенно в регионах, где здравоохранение уже захлёбывается от небывало высоких ковидных волн. Однако деньги – хоть и необходимый, но уже недостаточный элемент сдерживания разразившегося кризиса. Дополнительное и щедрое финансирование ряда ключевых социальных отраслей могло бы значительно укрепить базу противодействия пандемии двумя-тремя годами ранее, но тогда беды ещё ничто не предвещало, а проведённая оптимизация медицины не казалась стратегической ошибкой.
Похоже, что такое же запаздывание наблюдается и в случае с вакцинацией, которую одни считают единственно возможным способом остановить распространение пандемии, а другие сравнивают исключительно с молитвой, которая кому-то может помочь, а кому-то – нет, в зависимости от тяжести грехов и силы веры.
Конечно, если бы вакцины изобрели хотя бы несколько лет назад, то споры о них не были бы столь остры, как сегодня, когда препараты изготавливались буквально с колёс, чтобы хоть чем-то заткнуть образовавшуюся дыру в медицинском противодействии небывалой напасти. Но проблема ведь ещё и в том, что фармацевтическая промышленность не поспевает за волнами ковида: судя по отчёту директора Центра имени Гамалеи Александра Гинцбурга, на октябрь этого года в гражданский оборот введено только 60 млн полных комплектов «Спутника V», а это значит, что даже если бы минувшим летом россияне все как один дружно пошли на пункты вакцинации, то дефицит препаратов всё равно не позволил бы обеспечить прививками сразу всё население, тем более что Россия ещё и экспортирует часть вакцинной продукции в зарубежные страны. Разумеется, полностью вакцинированных граждан в РФ значительно меньше, чем позволяют накопленные запасы вакцин. Но никто не отменял и правило, согласно которому проводить вакцинацию целесообразно до острых периодов эпидемии, а не в её разгар.
Спасением могла бы стать консервативная формула «мой дом – моя крепость», которая частично и подразумевается локдауном в виде объявленных государством нерабочих дней, но ни страна, ни власть не готовы к тому, чтобы всерьёз остановить процессы жизнедеятельности и включить режим полной изоляции для граждан и экономики. А это значит, что на умеренный подход к администрированию пандемии коронавирус если и ответит, то в лучшем случае столь же сдержанным отступлением. При этом перемены в жизни страны и механизме управления ею уже заложены в матрице выпавших на её долю испытаний и, несомненно, обнаружат себя, возможно, ещё до того, как Россия полностью выйдет из нынешнего цикла коронакризиса.
24 октября 2021