Казнить нельзя, но мораторий подвижен

Конечно, главный следователь державы имел в виду такие исключительные случаи, как, например, теракт в «Крокус Сити Холле». По словам Бастрыкина, в соответствии с действующим законодательством, обвиняемые в этом террористическом акте получат максимум пожизненное лишение свободы, но останутся живы, несмотря на тяжесть совершённого ими злодеяния. Как напомнил глава Следкома, в советское время не церемонились и с менее кровожадными преступниками, нередко вынося смертные приговоры убийцам двух–трёх человек.

В чём несомненно прав правовед Бастрыкин, так это в том, что ушедшая эпоха не была вегетарианской. В былые годы к стенке ставили и за экономические преступления, и даже за незаконный в ту пору обмен валюты, не говоря уж про мрачный период, когда лишиться жизни по приговору особой судейской тройки можно было за неправильную политическую деятельность.

Покинув советскую шинель, обновлённая Россия не только встала на новый капиталистический путь развития, но и пересмотрела ценности заодно с законами, пытаясь соответствовать западным образцам демократии. С тех пор утекло много воды, Запад перестал быть России указом, страна инициативно вышла из многих международных договоров и даже обновила Конституцию. Но мораторий на смертную казнь остался в силе, несмотря на то, что периодически то политики, то общественники, а то и такие высокопоставленные чиновники, как председатель СКР, призывают пересмотреть правила и зарядить расстрельные пистолеты хотя бы на всякий пожарный случай.

Председатель Следственного комитета России Александр Бастрыкин предложил вернуть смертную казнь.Фото: Александр Демьянчук/ТАСС

Россия в далёком 1997 году хоть и подписала международный протокол о запрете применения смертной казни, но не ратифицировала этот документ, дополняющий Конвенцию о защите прав человека и основных свобод. С этой точки зрения опция высшей меры наказания в стране зависла между полным и временным запретом. К тому же, в том европейском соглашении, под которым была поставлена российская подпись с печатью, особо отмечалось, что оно действует лишь в мирное время, а про нынешний турбулентный отрезок в геополитике ничего не говорилось. Поэтому под давлением обстоятельств и в качестве вынужденного шага по усилению защиты своих внутренних интересов государство вполне может пересмотреть прежние подходы к затянувшемуся мораторию. Однако этого не происходит, да и президент РФ не раз давал понять, что он против возвращения к былым суровым практикам. Достаточно и того, что сегодня за разные правонарушения и так нередко дают такие длительные тюремные сроки, которых не присуждали ни в брежневские, ни тем более в позднесоветские годы.

Закон суров и без смертной казни, хотя его справедливость оценивается по-разному в зависимости от конкретных уголовных дел и их фигурантов. На заре своего президентства нацлидер упрекал отечественную Фемиду в том, что на тот момент она не спешила стать ни скорой, ни правой, ни справедливой. Но времена меняются, а вместе с ними эволюционирует и судебно-правовая система, которая сейчас в России по оценке руководства вполне отвечает самым высоким стандартам, а главное – запросам россиян.

Ещё каких-нибудь два с небольшим года назад граждане РФ не догадывались, что вокруг так много врагов, которые вдруг стали проявлять нездоровую активность и откровенную агрессию на самых разных направлениях. С одной стороны, после всех пережитых перипетий 90-х годов и эпопеи с наведением конституционного порядка на Северном Кавказе Россию не удивишь вылазками коварного и жестокого неприятеля. С другой стороны, масштаб нынешнего противостояния и его ожесточение таковы, что время на глазах перестаёт быть мирным, в особенности в прифронтовых регионах. Сжатые кулаки и стиснутые зубы становятся приметой времени, а отсюда и новые веяния в законодательной повестке с курсом на закручивание тех гаек, которые были ослаблены в прежнюю пору.

Даже главный конституционный судья Зорькин вынужден признать, что поскольку «подвижными» становятся угрозы, постольку имеют право двигаться в соответствующую сторону встречные меры противодействия возросшим вызовам. За этими деликатными словами бессменного председателя Конституционного суда России слышится намёк на то, что российские законы могут быть ещё больше ужесточены. Но при этом Валерий Зорькин всё же придерживается важной оговорки о том, что у законов имеется предел «подвижности» в рамках действующей Конституции. Красную линию этого предела можно обсуждать, и даже возможно на неё замахиваться, но переступать её запрещено, и этот запрет, судя по всему, всерьёз и надолго.