Крымские производители устриц с трудом восстанавливают производство после шторма, который накрыл полуостров в конце прошлого года. Тогда в Севастополе циклон полностью уничтожил крупнейшую в регионе ферму по выращиванию устриц «Марикультура», а также весь экспериментальный устричный спат (молодь). Он должен был стать основой первого в России устричного питомника. Теперь, как говорят биологи, создание питомника поставлено на длинную паузу.
Денег нет, но вы держитесь
Во время «шторма века» пострадали в разной степени все морские фермы Крыма. По данным Ассоциации производственных и торговых предприятий рыбного рынка, потеряно до 90 процентов урожая устриц. Больше других повезло фермерам солёного озера Донузлав, отгороженного от открытого моря: там волны были существенно ниже. Предприятия, которые находятся в районе Ялты и Севастополя, лишились плавсредств и урожая. Основатель первой на полуострове мидийно-устричной фермы «Яхонт», расположенной в ялтинском посёлке Кацивелли, Сергей Кулик говорит, что примерный ущерб предприятия можно оценить в 9 млн рублей.
– Разбиты причал и лодка, сейчас изыскиваем средства на ремонт. Что с урожаем устриц, пока не знаю. Ещё ни разу за три месяца не выходили в море – не на чем. Но думаю, что потери очень большие. После шторма уже 1 декабря мы официально обратились к администрации Ялты, а также к республиканским властям с просьбой о помощи, но нам отказали. Говорят, денег нет на это. Отказали нам и с отсрочкой оплаты за аренду причала до лета. Сказали, что если не будем платить вовремя, подадут в суд. А вот банки, к удивлению, пошли навстречу, подписали отсрочку на погашение кредитов на полгода, – рассказывает Сергей.
Крупнейшее в регионе предприятие по выращиванию устриц ООО «Марикультура» уничтожено полностью: штормовыми волнами смыло устричную ферму, оборудование, затонуло маломерное судно «Моллюск».
Директор предприятия Владислав Шенявский сообщает «Октагону», что общий ущерб оценивается в 1 млрд рублей.
– У нас в акватории висело около 7 миллионов устриц разного калибра, от товарных до мальков. Все они уничтожены. В том числе в наших садках росла молодь из экспериментального питомника Института биологии южных морей. Это порядка 800 тысяч мальков. В срочном порядке пришлось на последние деньги приобрести плавсредство, которое более-менее нам подходит. К слову, город не помог и рублём. Власти обещали помочь, даже собрали документы об ущербе, но на этом всё. По факту сейчас влезаем в заёмные средства, чтобы как-то работать. Мы потеряли порядка миллиарда рублей. Но мы не просим миллиард, мы просим помощи на то, чтобы купить молодь для восстановления популяции, – рассказывает Владислав Шенявский.
Франция под запретом, Китай под вопросом
Производители сталкиваются сегодня не только с отсутствием оборотных средств из-за потерянного урожая, но и с невозможностью закупать качественный спат. Брать его просто негде. Дикая черноморская устрица как вид занесена в Красную книгу. Раньше устричный спат завозили из Франции, но из-за введённых санкций поставки в Россию прекратились.
Как рассказывает специалист по моллюскам федерального исследовательского центра «Институт биологии южных морей имени А. О. Ковалевского» Российской академии наук Оксана Вялова, их устричный питомник должен был стать первым в стране. Учёные из Севастополя впервые в России отработали технологию полного цикла выращивания устриц в экспериментальном питомнике. Отобранный выводок мальков гигантской устрицы Magallana gigas, завезённой с Дальнего Востока, сначала прошёл адаптацию в условиях лаборатории, а затем был высажен на морскую ферму «Марикультура».
Здесь мальки должны были достигнуть товарного вида. Обычно это занимает от полутора до трёх лет, но первую партию учёные планировали собрать уже в этом году.
– Устричных питомников в России нет, наш должен был быть первым, экспериментальным, пилотным проектом. Будут ли его возобновлять? Большой вопрос. Пока городские власти разводят руками и говорят, что нет денег. Впрочем, стоял вопрос и о рентабельности проекта. Питомник себя окупает, когда имеет очень большие производственные объёмы. Французские питомники считаются рентабельными, когда выпускают около одного миллиарда спата и продают по всему миру. У нас окупаемость питомника будет крайне низкая, потому что у нас нет такого количества потребителей. Куда нам этот миллиард девать? Минимум нужно продавать около 100–200 миллионов мальков, но у нас нет даже такого количества ферм. Тут замкнутый круг: питомник сам себя не будет окупать, потому что нет ферм, а ферм нет, потому что нет спата, – говорит Оксана Вялова.
Чаще всего, чтобы обеспечить фермы на Чёрном море, устриц добывают на Дальнем Востоке и затем их доращивают, однако это дорого, долго и трудозатратно. Кроме того, всегда есть риск – часть устриц погибнет во время транспортировки или уже в Чёрном море.
– Всегда возили с Дальнего Востока, но я не очень большой сторонник этого, поскольку диких устриц достают из открытого моря, и есть вероятность, что какие-то дополнительные организмы могут приехать вместе с ними. Возможно развитие тех заболеваний моллюсков, которых не было до этого. К сожалению, ветеринарной проверки на безопасность никто не делает – запаковывают, отсылают и всё, – поясняет биолог.
Предприниматель Сергей Кулик на ферме «Яхонт».Сергей Мальгавко/ТАСС
Как признаются фермеры, спат из Франции по-прежнему везут, но обходными путями – через Грузию или Марокко. Однако делать это крайне сложно и дорого, и риски здесь ещё выше. Для деликатного товара нужны особые условия хранения и перевозки, которые из-за длинного логистического плеча поставщики не могут гарантировать.
– Здесь ещё такой момент. Россельхознадзор говорит, что страна-импортёр должна гарантировать безопасность продукции. Если мы завозим из Франции в какую-то другую страну, например, Марокко, в документе написано «производитель Франция», а «импортёр Марокко». Соответственно, импортёр не может гарантировать безопасность продукции, поскольку не он производитель, – говорит Владислав Шенявский.
Закупка спата в Китае также пока не спасает устричные фермы. Как поясняет Оксана Вялова, работать с китайцами сложно по тем же причинам, что и с Дальним Востоком, – везти слишком далеко.
Плюс накладываются бюрократические ограничения.
– Очень много бумаг и очень долго всё там оформляется. Погрузка на самолёт идёт за сутки до отправки спата – всегда есть риск привезти уже погибших мальков. К тому же китайцы, не всегда бывают обязательными. Накладываются и языковые сложности. Но всё равно, конечно, наши фермеры завозят. Выбор невелик, – отмечает учёная.
Уничтоженный волной экспериментальный питомник должен был решить не только вопрос дефицита спата, но и снизить цену на деликатесный продукт. Теперь же, по словам Сергея Кулика, редкая крымская устрица будет ещё дороже: цена поднимется на 30–50 процентов. В прошлом сезоне оптовая цена на устрицу была в районе 150 рублей за штуку, в ресторанах – около 300–350 рублей. При этом отправлять на материк моллюсков, скорее всего, не будут. После понесённых потерь фермеры надеются закрыть хотя бы потребности крымского рынка.
Владислав Шенявский рассчитывает всё же создать в будущем большой промышленный питомник, который смог бы обеспечить всех морских фермеров черноморского побережья устрицей. Говорит, проект давно готов. Вопрос упирается в финансирование.
24 января 2024