Братья России по оружию: от индийского IT до бразильских ракет

Индийская защита

Основные производители вооружения в Индии ежегодно зарабатывают свыше 6 млрд долларов, это более 1,2 процента от общего объёма мировой торговли. За пять лет индийский экспорт военной продукции вырос в шесть раз, превысив 1,5 млрд долларов. Этому способствовали, помимо благоприятной мировой конъюнктуры, активные действия властей по поддержке отрасли. В августе 2020 года правительство объявило о цели достичь к 2025 году экспорта в размере 5 млрд долларов в год, а стоимости продукции всего ВПК – в 25 млрд долларов.

Индия заглядывается на российские рынки – торгует с Индонезией, Вьетнамом, Филиппинами и даже с Арменией. Преувеличивать угрозу для нашего положения не стоит, ведь один из самых востребованных индийский военных товаров – сверхзвуковую крылатую ракету BrahMos – разрабатывает совместное индийско-российское предприятие. Некоторые эксперты называют это оружие революционным, отмечая, что в сочетании с истребителем Су-30МКИ BrahMos может поражать цели очень точно и на очень большом расстоянии.

Главный покупатель BrahMos – Филиппины – потратил на эту боевую платформу 300 млн долларов, что вызвало интерес у других покупателей в регионе. Это закономерно для локальных рынков вооружений, когда покупка какого-либо образца одной страной вынуждает делать заказы и её конкурентов.

Помимо ракеты BrahMos, популярностью пользуется индийская система ПВО Akash – самостоятельная разработка страны. Она не слишком революционная: может поражать воздушные цели на расстоянии до 30 километров, нейтрализовать истребители, крылатые ракеты и ракеты класса «воздух – поверхность», а также баллистические ракеты. Этим типом вооружений, одна единица которого стоит около 500 тыс. долларов, заинтересовались Саудовская Аравия и ОАЭ. Среди клиентов индийского ВПК называют 84 страны, которые также покупают усовершенствованные лёгкие вертолёты, морские патрульные суда, системы наблюдения за побережьем, пусковые установки и электронные системы.

России может быть интересно более тесное сотрудничество с индийскими военными разработчиками в сфере военных информационных технологий. Индия – высокоразвитая IT-держава, где занимаются созданием искусственного интеллекта, который можно применять на поле боя для анализа человеческого поведения и прогнозирования тактической обстановки. Кроме того, у индийских разработчиков есть компетенции в конструировании боевых роботов. В обмен на такое взаимодействие Россия могла бы помочь Индии в решении кадровой проблемы – у страны есть пробелы в подготовке высококвалифицированных учёных и инженеров. Их вполне могли бы заполнить выпускники Техуниверситета им. Н. Э. Баумана и Физтеха.

Оружие из пустыни

Объединённые Арабские Эмираты – один из крупнейших импортёров вооружений в мире, сейчас страна на третьем месте. ОАЭ нашли модель сотрудничества, которая позволила создать в стране и собственные экспортные технологии. Заключая очень выгодные для продавцов контракты на многие миллиарды долларов, Эмираты прописывали в них условие, что часть компонентов будет производиться внутри страны. Таким образом происходил трансфер технологий из США, стран Евросоюза, Канады и Бразилии. В сочетании с щедрым госфинансированием научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ (НИОКР) и промышленности это позволило быстро нарастить экспортные возможности.

Компания ежегодно продаёт в страны Африки и Ближнего Востока оружие в среднем на 4,8 млрд долларов. По данным Стокгольмского международного института исследования проблем мира, EDGE стала первым ближневосточным игроком, вошедшим в число 25 крупнейших военных компаний мира.

На основе импортных технологий в Эмиратах собирают бронетехнику и ракеты из Южной Африки, корветы из Франции, а также боеприпасы и компоненты для вооружений, произведённых в других странах. Пока ОАЭ – это региональный поставщик, производящий ограниченный перечень военной продукции. Однако для РФ важно, что Эмираты занимают те же рынки, на которых работает Россия, экспортируя своё оружие в основном в страны Ближнего Востока (55 процентов от общего объёма) и Африки (35 процентов). Причём за 10 лет они увеличили свою долю в региональной торговле оружием почти в два раза.

Стоит учитывать, что около четверти всего военного экспорта ОАЭ составляли боевые самолёты, а это важнейшая статья и российских продаж. Эмираты торгуют авиационной техникой, часть которой произведена внутри страны, например БПЛА Yabhon, экспортированные в Алжир, а часть куплена ранее за рубежом и перепродана. Это, кстати, отличительная черта торговцев оружием из Эмиратов – они специализируются в том числе и на «секонд-хенде».

Арабы интересуются различными видами вооружений.Фото: Zoya Shu/Zuma/TASS

В последние годы ОАЭ наращивают компетенции в производстве высокотехнологичных систем ПВО. Например, Skyknight, которая стала первой полностью разработанной в Эмиратах всепогодной системой ПВО малой дальности (до 10 километров), предназначена для перехвата беспилотных аппаратов и вертолётов – очень актуальная задача в современных войнах.

Две трети продаж оружия ОАЭ в последние десятилетия приходились на бронетехнику. В их число входили бронеавтомобили Panthera T6 для Египта, включая производство по лицензии, и Камеруна. Кроме того, ОАЭ поставили бронемашины Cougar в Нигерию, Южный Судан, Йемен и Египет, а Nimr – в Алжир, Туркменистан и Йемен.

Турецкий гамбит

Турцию и Южную Корею Стокгольмский институт исследования проблем мира оценивает как игроков, стремительно наращивающих экспансию на оружейных рынках. Для российских экспортёров эти две страны представляют довольно серьёзный вызов, поскольку они не так открыты для тесной технологической кооперации. В Южной Корее это связано с зависимостью от Соединённых Штатов и НАТО, а взаимодействие с Турцией осложнено сильными геополитическими амбициями Анкары и многочисленными пересекающимися с Москвой геополитическими интересами.

БПЛА стали в последние годы визитной карточкой турецкого ВПК, во многом благодаря успешному применению тяжёлых беспилотников Bayraktar TB2, созданных корпорацией Baykar. Сейчас Bayraktar TB2, который экспортируется в 24 страны, – самый покупаемый боевой дрон в мире. В целом 10 лет назад вся турецкая оборонная авиационная индустрия реализовывала продукции на 3,7 млрд долларов, сейчас этот показатель приближается к 7 млрд долларов, в основном это внутренний спрос. Экспорт оценивается в 2 млрд долларов.

Турецкий Bayraktar – один из самых известных беспилотных летательных аппаратов.Фото: Bayhaluk/Wikimedia/CC BY-SA 4.0

Пока производство беспилотников Bayraktar TB2 сильно зависит от импортных комплектующих, что может ограничить возможности для продажи в некоторые страны. С аналогичными трудностями сталкивается и создание нового турецкого танка Altay и боевого самолёта TF-X. Оба проекта зависят от того, сможет ли Турция импортировать ключевые компоненты, например двигатели, или купить технологии для их производства.

Примерно половина от всего турецкого оружейного экспорта приходится на бронетехнику, самая совершенная из которых – колёсный бронетранспортёр Kirpi. 50 таких машин Анкара подарила Украине. Модель оснащена лебёдкой для самовытаскивания, переговорным устройством, системой слежения за местом выстрела и автоматической системой пожаротушения. На неё можно поставить пулемёт M2HB, автоматический гранатомёт Mk19 и боевой модуль с дистанционным управлением. В конце прошлого десятилетия на долю кораблей приходилось 30 процентов турецкого экспорта вооружений. В частности, Анкара поставила 14 небольших судов для Туркменистана, а также большой танкер в Пакистан.

Сейчас Турция входит во вторую десятку продавцов вооружений и военной техники. Причём изначально этому содействовало американское эмбарго, введённое против Турции в середине 1970-х годов.

Оно вынудило правительство в ускоренном темпе развивать свой ВПК. В наши дни его продукция включает, кроме БПЛА, бронетехнику (около 50 процентов экспорта), артиллерию, тренировочные самолёты, различные системы электронной борьбы и боевые корабли разного класса до фрегата включительно (около 30 процентов), а также боеприпасы, ракеты и разнообразные радары, датчики, системы РЭБ и средства связи.

Турецкий экспорт вооружений начал быстро расти с начала 2000-х годов, а за последние 10 лет увеличился почти в два раза. Среди клиентов Анкары около 30 стран, а также сирийские повстанцы. В основном Турция работает на рынках Африки, Центральной и Южной Азии и Ближнего Востока.

От копии к оригиналу

Свою военную индустрию Южная Корея, как и КНР, начинала с копирования образцов иностранного вооружения. В отличие от Китая, у корейцев развитие ВПК происходило в жесточайшей конкуренции между чеболями – крупнейшими индустриальными конгломератами, принадлежащими влиятельным семьям. Следуя задаче обеспечить вооружённые силы и стать независимыми от партнёров, фирмы со знакомыми нам названиями, например Samsung Aerospace и Hyundai Heavy Industries, старались предложить оптимальные решения. Несправившиеся теряли оборонные заказы, зато отличившиеся получали поддержку государства и занимали места в рейтинге ведущих мировых поставщиков оружия. Южная Корея сейчас восьмая в списке ведущих экспортёров военных решений.

Сеул 46 процентов отправляет в страны Юго-Восточной Азии и Океании, где конкурирует с Индией, а также 29 процентов – на Ближний Восток, где южнокорейские интересы входят в противоречие с российскими. Другие импортёры южнокорейских военных технологий – страны ЕС (17 процентов) и Южной Америки (8 процентов). Интерес к ВПК Южной Кореи даже со стороны развитых стран Запада обусловлен высоким качеством производимой продукции.

Конфликт на Украине показал, насколько большое значение имеет артиллерия. В этом сегменте Южная Корея играет важную роль. Главный хит южнокорейского оружия – 155-миллиметровая самоходная установка K-9 Thunder, которая создавалась для внутреннего пользования – против Северной Кореи, однако пришлась по душе и покупателям за рубежом. Артиллерия даёт в среднем 24 процента всех доходов от экспорта вооружений. Кроме того, Южная Корея экспортирует по всему миру боевые корабли (47 процентов от общего объёма продаж оружия), а также самолёты (27 процентов). Правительство страны стимулирует вложения в НИОКР, а также вводит налоговые послабления для предприятий ВПК.

Самоходная установка K-9 Thunder существенно повышает возможности армейской артиллерии. Источник: War*68*/YouTube

Южнокорейская военная промышленность также производит передовое вооружение большинства категорий – от лёгкой бронетехники до танков, подводных лодок и крупных фрегатов, лёгких боевых самолётов, современных высокоточных ракет (баллистических и крылатых) и систем ПВО. Тем не менее в конструкции большинства видов вооружений очень много иностранных компонентов. США поставляют двигатели, авионику и программное обеспечение для управления полётом учебно-тренировочного самолёта Т-50 и его боевого варианта FA-5036. Хотя Южная Корея разрабатывает боевую систему для своих новейших кораблей, сейчас они по-прежнему зависят от импортных газовых турбин и дизельных двигателей.

Новая серия

Рынки сбыта оружия в Латинской Америке традиционно представляют интерес для России не только и не столько в плане получения прибыли, сколько с точки зрения распространения своего влияния на подбрюшье Соединённых Штатов. РФ была крупнейшим поставщиком оружия в латиноамериканские страны по крайней мере в прошлом десятилетии, когда регион получал сверхдоходы от продажи сырья. Тогда Россия намного опережала и Китай, и США. Это было связано в том числе и с особо благоприятными условиями, которые Москва предоставляла своим клиентам. Например, Венесуэле были выданы кредиты на покупку российского оружия в общей сложности на 20 млрд долларов.

В последние годы закупки вооружений странами региона сократились у всех поставщиков. России этот рынок теперь даёт лишь около 1 процента объёма оружейного экспорта, что отчасти обусловлено падением дохода у государств региона, повлёкшим снижение бюджетов на новое вооружение. Одновременно с этим российским поставщикам стало сложнее работать в Латинской Америке из-за смены правительств в странах континента на менее дружественные Москве.

И тем не менее списывать со счетов латиноамериканский рынок не следует. Правда, для работы на нём нужны новые подходы, включая партнёрство с региональными производителями. На такую роль может подойти Бразилия. Будучи одной из самых развитых и влиятельных стран Латинской Америки, она торгует оружием со своими соседями не слишком активно, работая прежде всего на рынки Ближнего Востока и Африки. А у России на континенте есть сильные связи.

Авиастроение относится к основным отраслям военной промышленности Бразилии.Фото: Eraldo Peres/AP/TASS

Сейчас боевые вертолёты и авиация – это основная статья военного экспорта Бразилии (более 80 процентов). Доля военно-воздушной техники в российском экспорте составляет около половины. Соединив свои компетенции, оружейники обеих стран могли бы предложить новые технические решения в большем числе регионов.

Тот факт, что Бразилия и Россия не соседствуют друг с другом, тоже положительно влияет на возможность углубления кооперации. Географическое расстояние, как ни странно, снижает взаимное недоверие, поскольку на такой дистанции страны не представляют друг для друга прямой угрозы. Этим фактором объясняется нежелание Бразилии торговать оружием и технологиями с соседями по континенту: в истории Латинской Америки было много региональных войн, так что недоверие уходит корнями в прошлое.

У Бразилии очень серьёзный экспортный потенциал. За последние 20 лет страна поднялась с 29-го на 24-е место в списке крупнейших экспортёров военных решений. При этом Бразилия сразу «затачивала» свой ВПК на внешние рынки, в отличие от Южной Кореи, которая развивала свой ВПК для обеспечения сначала собственных потребностей, а уже потом – для продажи военных решений за рубеж. Заслуживающие внимания поставки включали экспорт учебно-боевых самолётов EMB-314 в Афганистан и Индонезию. Хотя эти две страны лишь недавно начали получать бразильское оружие, вместе они составляли почти 40 процентов бразильского экспорта вооружений в 2010–2019 годах.

Лёгкий турбовинтовой штурмовик EMB-314 Super Tucano пользуется спросом на международном рынке вооружений.Фото: Staff Sgt. Larry Reid Jr./DVIDS

В конце прошлого века страна экспортировала бронемашины и тренировочные самолёты в основном в Ирак и Ливию, которым бразильские военные решения нужны были для использования во внутренних и внешних конфликтах. Сделав ставку на двух основных покупателей, ВПК Бразилии получил серьёзный удар после того, как в Ираке и Ливии настали более мирные времена. Экспорт ракетных установок и бронетехники упал до низкого уровня. Главный бразильский производитель бронетехники Engesa обанкротился.

А вот военно-воздушная промышленность смогла справиться с падением спроса. Авиапроизводитель Embraer продолжал экспортировать учебно-тренировочные самолёты EMB-312 Tucano в страны Европы и Южной Америки, одновременно с этим выпуская бизнес-джеты и среднемагистральные лайнеры, за счёт чего компенсировал потери от военных продаж.

В середине 2000-х годов правительство Бразилии приняло ряд мер, направленных на восстановление производства оружия в стране. В течение следующего десятилетия компаниям, занимающимся военным производством, предлагались многочисленные налоговые льготы и другие преференции. Также руководство развивает сотрудничество бразильского военного комплекса с небольшими фирмами по всему миру. Например, совместно с южноафриканскими партнёрами бразильцы производят для Африки ракету «воздух – воздух» A-Darter, а вместе с Airbus строят боевые вертолёты EC-725. Именно благодаря таким многочисленным партнёрствам, даже находясь далеко от основных горячих точек и воюющих стран, Бразилия всё равно принимает активное участие в мировой торговле оружием, а также получает новые технологии.

Рациональный подход

Наращивание взаимодействия с малыми производителями и продавцами оружия позволит, кроме всего прочего, купировать исходящие от них геополитические угрозы. Не слишком щепетильные Турция и ОАЭ поставляют своё оружие в регионы нестабильности, например в Ливию, Йемен, Азербайджан и Сирию (что должно беспокоить Россию). Также масштабная закупка турецкого вооружения Катаром увеличивает риски военного конфликта между этим крошечным государством и Саудовской Аравией, где применяется, к слову, и бразильское оружие.

Что касается турок и арабов из Эмиратов, то они используют экспорт вооружений не только как способ пополнить бюджет, но и для проецирования своего геополитического влияния. Как правило, купившие вооружение у той или иной страны вынуждены в дальнейшем взаимодействовать с ней по вопросам обслуживания, закупки боеприпасов и запчастей, а также обучения персонала. Анкара таким образом уже укрепила отношения с тюркоязычными государствами Средней Азии.

До последнего времени Россия неохотно шла на передачу своих технологий, объективно оценивая вероятные риски. Другие страны Москва справедливо рассматривала сугубо как покупателей своей готовой продукции и услуг по её обслуживанию. На самом деле в этом нет ничего уникального: развитые в технологическом отношении державы обычно нехотя идут на сотрудничество в военной сфере, так как опасаются, что передача ноу-хау будет способствовать быстрому изменению в региональном или глобальном балансе сил. Учитывая такие соображения, руководители государств зачастую приходят к выводу, что конкуренция выгоднее кооперации.

Однако в настоящее время в таком максималистском подходе может быть больше вреда, чем от возможности получения другими странами наших технологий. Сейчас российские экспортёры могут снизить своё присутствие на мировых оружейных рынках, что связано с возрастанием конкуренции и концентрации усилий российского ВПК на нуждах СВО.

Именно поэтому кооперация, в том числе и с новыми региональными игроками, может дать импульс развитию нашего собственного ВПК, а также позволит прочнее закрепиться на рынках развивающихся стран. Конечно, ждать совместной работы от государств Запада (куда стоит включить и Южную Корею), работающих в сегменте премиальных военных решений, не стоит. Между тем многие новые продавцы в такой кооперации очень заинтересованы, в числе прочего и потому, что их экспансию сдерживает неполная технологическая суверенность. Они готовы многое отдать тем, кто поделится технологиями, производственными мощностями и квалифицированными кадрами. Это может стать новым этапом в развитии российского ВПК. Игроки, которые не считаются с финансовыми потерями и не боятся политических рисков, в современных условиях будут для России идеальными партнёрами.