«А был ли покойный нравственным человеком…?»

Все началось с того, что мне захотелось признаться. Да, я не понимаю, о чем обожаемый публикой «Мастер и Маргарита». Захотелось разобраться, а отчего так он меня напрягает и не позволяет перечитывать себя по несколько раз, как это делают многие мои товарищи. Отчего с некоторых пор странное послевкусие оставляют его бессмертные цитаты. Анализируя свои ощущения и вспоминая те или иные строки «Мастера…» я пришел к выводу: роман – просто каша, причем круто заваренная. Но не только каша… Однако, давайте разбираться.

Конечно, Булгаков прекрасный и выдающийся. Ему, безусловно, удались «Белая гвардия» «Бег». Но не «Мастер и Маргарита». Мне возразят и напомнят, что, согласно опросу, «Мастер и Маргарита» лучший русский роман 20 века.

Потому что в 1962 году, когда вдова Булгакова Елена Шиловская начала продвигать «Мастера…» антисталинизм был трендом. Оседлал его – и ты в дамках! Опоздай Шиловская немножечко, и, скорей всего, никто бы не цитировал по поводу и без повода «Тьма, пришедшая с моря, накрыла ненавидимый прокуратором город…».

Немножечко, это, кстати, сколько? По Солженицыну – три года. Вдова опубликовала первую версию «Мастера» в 1962-м. И Александр Исаевич огорченно посетовал: «...Ему повезло! Он вышел вовремя! Пройди еще 2-3 года, он бы оказался заслоненным другими вещами и именами…».

Кстати, размышляя о продвижении вдовой «Мастера…» следует учитывать не только её прекрасное тело, которым она была не прочь воспользоваться для пользы дела. К примеру, Шиловская признавалась, что готова «…отдаться любому, лишь бы Миша печатался…». Вдова отлично разбиралась в маркетинге. Гениально сработал ход, когда она выплатила половину прибыли от тиража «Мастера…» первому встречному. То есть, первому читателю, пришедшему после его публикации на могилу Булгакова. Надо же, дежурила у могилы, анкетировала.

Потом окно возможностей закрылось. Но шестидесятники успели навязать роману вкус запретного плода и сообщить ему оттенок избранности. Мол, не все поймут. Еще один верный маркетинговый ход, стимулирующий, если точнее. Ведь всем же хочется оказаться в кругу избранных.

Давайте уточним, кто такие шестидесятники? Это группа советской интеллигенции, поддержавшей Хрущева. С воцарением этого человека в Кремле заработал часовой механизм бомбы, уничтожившей СССР.

Сам термин «шестидесятники» изначально ориентирован на демократов-разночинцев Герцена, Чернышевского, Добролюбова, Писарева, Некрасова, и прочих подготовивших почву для террора во второй половине 19 века и катастрофы гражданской войны в России 1918-1922 гг. (Лев Толстой в «Исповеди» утверждает, что в итоге его сближения с упомянутой публикой он обрел «болезненно развившуюся гордость и уверенность в том, что я призван учить людей, сам не зная чему...»).

И это при том, что сам Михаил Булгаков не был антисталинистом.

Булгаков ведь из интеллигентной, в трех поколениях семьи. Булгаков-типичный иронист типа Салтыкова-Щедрина, которого считал своим учителем. Для Булгакова ирония – и привычка и самоцель. Николай Добролюбов, к примеру, радовался иронии в литературе и видел в ней залог процветания этой самой русской литературы. А между тем ирония –качество закомплексованных людей, скрывающих свои истинные эмоции в связи с этими своими внутренними комплексами. Нынче бы такому человеку посоветовали посетить психолога.

Некоторые особо чуткие люди поняли это гораздо раньше. К примеру, Александр Блок еще в начале 20 века: «Самые живые, самый чуткие дети нашего века поражены болезнью, незнакомой телесным и духовным врачам. Эта болезнь сродни душевным недугам и может быть названа «иронией… Мы все мы, современные поэты, у очага страшной заразы. Все мы пропитаны провокаторской иронией Гейне. Той безмерной влюбленностью, которая для нас самих искажает лики наших икон, чернит сияющие ризы наших святынь».

Не забудьте про это признание русского классика в том, что его корпорация искажала и очерняла. Это ведь о великой русской литературе речь.

А Сталина Булгаков уважал, причем ровно настолько, насколько не любил советскую власть. Сталин интересовал Булгакова как художника! Как так? Советскую власть мы не любим, а Сталина превозносим. Чудно! Я же выше говорил, что «Мастер…» это каша. И все, что с ним связано – тоже.

Кстати, и Сталин относился к Булгакову с определенной симпатией. Думаю, что не мог иначе. Проницательному владыке нужен контакт с художниками, с теми, кто работает с умами. К примеру, Иосиф Виссарионович поспособствовал театральной постановке пьесы Булгакова «Александр Пушкин» взамен запрещенной им верноподданнической «Батум».

Там доминировал молодой и красивый Джугашвили. А лучшему другу физкультурников и ученых его собственный культ не очень нравился. Но, тем не менее шестидесятники преподносили «Мастера…» как антисталинское произведение. Не могли же до поры они открыто выступать против породившего их Хрущева.

Кстати, а откуда вообще «Мастер…» взялся? Очень может быть, что всему причиной те самые комплексы и проблемы личности Михаила Афанасьевича. Очень чуткий к успеху других уже известный писатель Булгаков в 1928 году пребывал под впечатлением «12 стульев» от Ильфа и Петрова. Михаилу Афанасьевичу захотелось переплюнуть авторов «12-ти стульев» во всех смыслах.

Написать что-то эдакое, чтобы все обалдели. Что-нибудь крайне авантюрное, дерзкое и выходящее за рамки обывательской фантазии. Отчего же все обалдеют в агрессивно атеистическое время? Правильно, от библейского сюжета!

Вроде бы прекрасная идея – творить микс дьявольской фантастики и советской действительности.

А конкретнее? Не складывалось у Михаила Афанасьевича. Принципиально не складывалось! К примеру, над «Собачьим сердцем» Михаил Афанасьевич работал всего три месяца. Логически осмысленная продуманная вещь. Все просто: мы не любим пролетариат, и вообразивший себя Богом профессор Преображенский всем затыкает рот.

Вроде бы правильным показалось ввести в задуманный роман любовную линию. Это всегда выигрышно, девочкам же нравится. Значит, появляется неудачливый Мастер, написавший невнятную лажу про Пилата, и, видимо, за эти муки творчества полюбившая его Маргарита. Вероятно, Мастер – это сам блестящий и рефлексирующий Михаил Афанасьевич. А кто, кстати, у нас Маргарита? Вся такая жертвенная, творческая, прекрасная и раскрепощенная… Видимо, три в одном. Синтетический образ, сотканный из трех жен Булгакова. Первая – Татьяна Лаппа спасала от тифа и наркозависимости. Была так ему предана, что однажды в итоге услышала: «Если встретишь меня на улице с дамой, то я сделаю вид, что тебя не знаю».

Любовь Белозерская, аристократка, служила источником вдохновения. Отличалась пассионарным терпением. Мирилась до поры с любовницей гения-писателя в одной квартире. А уже упомянутая Елена Шиловская тешила прихотливый взор Михаила Афанасьевича ведьмовской привлекательностью. Ее бросить он не успел.

Но все равно, какая бы не выходила любовная история, мозг она не взрывает даже в связке с Понтием Пилатом. Напыщенно как-то очень. Не исключено, что и Михаил Афанасьевич это тоже чувствовал, искал ингредиенты для неоднозначной приправы.

У Ильфа и Петрова в «12-ти стульях» всё легко и весело получилось. Фабулу парадоксально развивали комично-трагичные предводитель дворянства Киса Воробьянинов, отец Федор. А Васисуалий Лоханкин то как хорош с его: «Волчица ты, тебя я презираю! Ты от меня ушла к Птибурдукову, ты похоти хотишь предаться с ним..». Всего несколько строк ­­– и вот он, образ русского интеллигента! Не Михаила ли Афанасьевича подразнить хотели Ильф с Петровым?

Но Ильфу с Петровым было проще. Они же без фиги в кармане и любили советскую власть. А Булгаков – потомственный интеллигент, антисоветчик, но главное –нарцистичен, всегда обижен и перманентно несчастен. Весьма напряженная комбинация качеств, иногда, правда, приводящая к вспышкам гения. Но чаще обременяющая ум тяжелеными цепями намерений быть лучше всех и ожиданием разочарования.

Поэтому он просто забирает себе конструктивную деталь из «12 стульев» и вводит своих клоунов, типа кота починяющего примус, мелкого беса Азазелло и еще там кого-то. Однако сюжет все равно рассыпается.

Кто-то скажет, мол, ну ты офигел! Не видишь гениального замысла Булгакова, бедняга…

Для этих целей ему кололи морфин. В наибольшем количестве его следы обнаружены в той части рукописей, в которых Булгаков как раз пытался прописать план повествования «Мастера». Было тяжело, не получалось. Морфина требовалось много.

Мне, понятно возразят, типа морфин у Булгакова был всегда. Иногда колол его себе не как обезболивающее, а просто от скуки. Ведь так было принято у богемы в начале 20 века. Но ведь «Белая гвардия» и «Бег» написанные также под морфином абсолютно понятны.

Здесь меня каждый второй снова отбреет, мол, вкусовщина! Миллионы других читателей полюбили «Мастера…» беззаветно. И нашли в романе каждый свое. Одухотворенные поклонники восторгаются, ведь роман отзывается едва ли не на любые исследовательские гипотезы.

Может быть. Но при попытке экранизировать роман всякий раз проблемы. А это как лакмусовая бумажка. Потому что метод кино предполагает, что должна быть логика повествования. Все режиссеры пытаются сделать киноверсию понятной для всех. Иначе на экране хаос. И так как при экранизации «Мастера» всякий раз спорный набор картинок, всякий раз скандал среди булгакофилов, то ответ очевиден. В романе нет логики. Очень похоже на последний сценарий Тарковского «Сардор». Наследники продают право его экранизации на три года и потом с чистой совестью делают это снова. Потому что никто до сих пор не сумел из неразберихи сцен сложить что- то внятное.

Сам-то Михаил Афанасьевич подобного не терпел от других. Вот что он отписал Меерхольду, оказавшись однажды на его запутанной пьесе:

«Пускай: гений! Мне все равно! Но не надо забывать, что гений одинок, а я – масса! Я зритель! Театр для меня. Я желаю ходить в понятный театр».

А в остальном все очень круто и, наверное, даже временами божественно. Ведь язык то какой…закачаешься! Как же восхитительна любимая цитата миллионов: «Тьма пришедшая с моря накрыла ненавидимый прокуратором город». Она ритмична и неумолима, как поступь римских легионов.

О языке! Можно попытаться понять за счет чего Булгакову удается сделать роман, как любят выражаться булгаковеды, многонаправленным. Он прописывает детали, на которые читатель почти не обращает внимания, а просто поглощает, следя за разрозненными, но яркими картинками «Мастера…».

Они кажутся незначительными, но на самом деле ключевые. Вот, к примеру, Булгаков рассказывает о сцене, предшествующей сеансу черной магии, и её разоблачении в варьете.

Итак: «В большую уборную из коридора, где уже трезвонили сигнальные звонки, под разными предлогами заглядывали любопытные, чтобы посмотреть на Воланда. Тут были фокусники в ярких халатах и в чалмах, конькобежец в белой вязаной куртке, бледный от пудры рассказчик и гример…».

Когда я сам несколько раз обращал внимание на этот фрагмент, то все никак не мог понять, почему он меня так притормаживает? А потом вдруг увидел, как похожий на меня «тормоз» в интернете над этой сценой также задумывался и анализировал.

Ну конечно! Дьявол в деталях. Конькобежец! А чего это конькобежец в белой вязаной куртке делает за кулисами. Куда по определению может попасть только театральный люд? Наверное, здесь кроется некий особый смысл! Или еще фрагмент после гибели Берлиоза. «Дворники в белых фартуках убрали осколки стекол и засыпали песком кровавые лужи…».

Где вы видели дворников в белых фартуках? Только на фото конца 19 века. В конце 60-х, когда роман пошел в народ, дворники так уже, давно не одевались.

Дворники в белых фартуках… Как будто это пекари с метлами. И яркое несоответствие картинки действительности отправляет между делом искать у сцены задуманный автором второй план, которого на самом деле не существует! Это как 25-й кадр! Мы его не видим, а подсознание считывает и формирует заданный кем-то образ. А не видим мы его еще и потому, что наше внимание отвлекает такой персонаж, как Воланд. Он ведь нам заявлен как Сатана и мы следим за ним и за его эволюциями, следим и не замечаем, не замечаем деталей.

Хотя, должен признаться, когда в пубертатном периоде, я взахлеб прочитал «Мастера…» обнаженные Маргарита с Наташей и мужчины в смокингах произвели на меня глубокое впечатление.

Ведь описываемый мной период пришелся на разгар брежневского застоя. И я не видел тогда ни обнаженных женщин, ни мужчин в смокингах. Потом пришло время, и я носил смокинги, видел голых женщин. Да, увлекательно, но ничего сверхъестественного и дьяволического. Вы просто попробуйте и сами в этом убедитесь.

В Сети достаточно рассуждений о параллелях «Мастера» и кино от Тарковского. Мол, в них исследуют вечные темы, связанные с добром и злом, любовью и ответственностью и тд., и тп. Да, кино от Тарковского и «Мастер» похожи. Как, к примеру, обычный гражданин знакомится с работами Тарковского? Ну, включает себе «Зеркало» или «Сталкер» и с вероятностью 95% сталкивается с таким ходом мыслей: все говорят, что Тарковский гениален. Сейчас я буду смотреть великое кино. Оно должно мне понравиться. Я же умный и тонко чувствующий человек. Я буду смотреть (читать) гения! Должно понравится. А если этого не происходит? Кто готов признаться, что не умный человек? Ну вот, я признался, а прежде стеснялся выпасть из класса, так сказать, продвинутых.

Иногда значительно упоминал ту или иную цитату от «Мастера» всуе. Типа «...никогда ничего не просите… особенно у тех, кто сильнее вас…». И хотя это казалось пошловато, но позволяло оставаться своим среди определенной прослойки интеллигенции, до сих пор еще многое решающей в культуре, искусстве и во власти то же. Да и наврал нам Михаил Афанасьевич с этой цитатой! Сам то он просил тех, кто сильнее его, ах, как просил!

И да, рукописи конечно же горят. Я проверял. Вот как, к примеру, эта бессмертная цитата родилась из некой хитрой практики нашего классика.

Михаил Афанасьевич писал покаянные письма советской власти. И в одном из них верноподданнически сообщал, что своими руками бросил в печку черновики романа о дьяволе. Имея в виду свои первые опыты с «Мастером...».

Все просто. А вы думали, что в цитате «рукописи не горят» ударный запредельный смысл?

А теперь вспомните россыпь персонажей романа. Там сплошь алкоголики, идиоты, приспособленцы, хамы, сволочи, взяточники, подлецы, неверные мужья. И гуляющий пустой костюм как образ государственного человека. Ни одного положительного!

Другие в романе не представлены. Видимо, по мнению Михаила Афанасьевича, иных в нашей стране нет! А кто же через несколько лет победил объединенную Европу, накатившую на нас свою очередную волну нашествия? Вот эти моральные уроды от Михаила Афанасьевича? Это же все ваши предки, дорогие мои! Вы согласны, что они все такие?

Но может быть, Михаил Афанасьевич право имел так судить? Остап Бендер из одного конкурирующего романа в этом случае задался бы риторическим вопросом: а был ли покойный нравственным человеком? Пока вы определяетесь, я напомню о драматурге Сергее Ермолинском ­– авторе такого крутого советского кино как «Неуловимые мстители», «Эскадрон гусар летучих», «Дело Артамоновых» и др. Михаил Афанасьевич дружил с ним, ходил к нему в гости. Когда Булгаков умирал от нефрита Ермолинский по очереди с Шиловской дежурил возле его кровати. В романе Булгаков вывел Ермолинского в образе крайне неприятного Алоизия Могарыча написавшего на Мастера донос, чтобы занять его квартиру. Надо же как квартирный вопрос испортил москвичей.

Кстати о квартире. В СССР в 30-х годах лишь 3% населения располагали отдельным жильем. Булгаков в это время жил с Шиловской и её сыном в трехкомнатной квартире в Доме Советского писателя. Михаил Афанасьевич требовал себе четырехкомнатную, чтобы как профессор Преображенский, с отдельным кабинетом. Так как навстречу ему не шли, то Михаил Афанасьевич впадал в неистовство. И Шиловская его успокаивала: «И ты, и я переживали в жизни гораздо худшие невзгоды, чем неприятности, связанные с нашей квартирой. Очень прощу: возьми себя в руки…ты, непомерно требователен и капризен…».

Елена Шиловская красивая. Её ипостась Маргарита вызывает сначала симпатию, как жена декабриста. Но потом вырисовывается угрюмая, холодная и озлобленная женщина. Да к тому же человек, утративший связь с реальностью, полностью погрузившаяся в хаос: «Вас не смущает, что я голая?», «Прощай, дорогой! Я стала ведьмой». Если вы такое услышите от малознакомой женщины, то наверняка сбежите, чтобы не решать проблемы, которые непременно следуют за подобной особой. И Мастер, возможно, пытался сделать это в сумасшедшем доме. Но она там его нашла. Едва ли Елена Шиловская была такой дурой. Но Мастеру виднее.

И это только то, что донес до нас Булгаков или тот, кто после его смерти дописывал роман. В части рукописей, не вошедших в окончательный вариант публикации Маргарита на бале Сатаны, вожделеет от прикосновения женских рук. Кто она в итоге? Да ну её на фиг! Вредна она для девичьего сознания. Ибо нет повести романтичнее на свете, чем история о том, что где-то есть «половиночка». Встретились не юными, но минувшая жизнь не тяготит. Никаких забот «врастания» друг в друга. И умерли они в один день, а на их могиле вырос ракитовый куст.

Какие там еще Вертинская, Ковальчук или Снегирь. Кстати, Валерия Ильинична обожала Булгакова, и в частности, «Мастера…». Цитировала его при случае. Маргарита ее не оставляла.

Я был неплохо знаком с Валерией Ильиничной. Мы разговаривали о «Мастере». Однажды она спросила вечно тусующегося с ней Константина Борового: «Дорогой, а что бы ты сказал, если бы увидел меня голую, летящую ночью на метле мимо Кремля?». Боровой закатил глаза и простонал: «Ооооо, можно я буду лететь рядом с Наташей!».

Помните, я начал с того, что не понимаю, о чем роман «Мастер и Маргарита». Но к финишу текста появились ответы! Булгаков, зараженный иронией (об этой болезни говорил Блок) ставшей его самоцелью, в итоге нарисовал Москву и страну, в которых невозможно жить, любить, дышать! Это антисоветский роман, украшенный гениальным слогом, сформировавший мировоззрение и исказивший ценности миллионов. Да Бог с ней, с советской властью, признавшей, кстати, Булгакова писателем и предоставившей ему возможность жить в условиях, недоступных 97% населения страны. Как Салтыков-Щедрин своим сказками типа: «Как один мужик двух генералов прокормил» подготовил катастрофу 1917 года, так и Булгаков «Мастером…» заложил предпосылки 1991 года. В результате гибели СССР самым пострадавшим народом оказались русские.

То есть последовательный, матерый антисоветизм всегда заканчивается русофобией. Об этом, в частности сказано, в книге милейшей Натальи Таньшиной «Русофобия. Происхождение страха».

Конечно, далеко не все антисоветчики стали в итоге русофобами. Многие сразу повзрослели, когда увидели, к чему привел Россию развал СССР. Поэтому я вовсе не за отмену «Мастера…» Пусть будет. Красиво же написано и завлекательно! Многие мои друзья до сих пор под его очарованием. Их можно понять, они же влюблены в свою юность.

Для меня «Мастер» удивительная по краскам и показательная иллюстрация к истории моей страны. Хорошо бы её не проклинать или смеяться над ней, а понимать и знать. Чтобы заглянуть в свое будущее. Бенедикт Спиноза как будто специально о Булгакове и его «Мастере и Маргарите» это сказал.